Святополк Окаянный. Проклятый князь
Шрифт:
– Что тебе надо? – спросил он его.
– А ты не знаешь? – блеющим голосом спросил тот.
– Нет, не знаю. Я не хочу тебя видеть.
– Но ты хочешь с кем-нибудь перемолвиться. Побеседуй со мной.
– Мне не о чем с тобой говорить. С тех пор как мы расстались, я ни разу не вспомнил про тебя.
– Это неправда. Всякий раз, когда обнажался, ты видел мою метку на своей груди, и мысли твои невольно возвращались к нашей встрече на лесной поляне.
– При этом меня охватывало чувство омерзения.
– Может быть, может быть… Но я снова тебе пригодился. Если бы ты остался
– Сумасшествие мне не грозит. Я в своем уме.
– Но ты уже начал разговаривать сам с собой. А это один из признаков того, что человек незаметно для себя теряет ум.
– У нас с тобой нет тем для беседы. Что у нас общего, какие вопросы могут заинтересовать?
– Очень многое. Например, что является главным в жизни человека?
– Воля. Я бы все отдал только за один глоток свободы, чтобы вырваться из темницы и зажить так, как живут все люди на земле.
– Хорошо, я могу выпустить тебя из поруба сейчас же. Но что ты будешь делать после этого? Стремиться к новой, еще большей свободе?
– Нет, я тогда сделаю все, чтобы вернуть себе Марину. Здесь, в заключении, я еще яснее осознал, что люблю ее по-настоящему.
– И, встретив ее, ты успокоишься и будешь жить, не помышляя больше ни о чем другом?
– Да, я уеду в какое-нибудь глухое место, как это мы сделали с ней накануне похода в Польшу, и будем жить вдвоем. Больше нам ничего не надо.
– Неправда. У человека есть страсть сильнее, чем любовь.
– Я не знаю такой страсти.
– Знаешь, и ты в полной мере испытал ее в Турове и хотел еще большего и большего.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь.
– Власть! Нет ничего более могущественного влечения в жизни, чем стремление к власти. Именно она толкнула тебя к отказу подчиняться отцу, только поэтому ты перестал платить дань Киеву и оказался в темнице. Разве не так?
– Я только хотел противостоять греческой вере и как следует благоустроить Туровское княжество.
– Человек всегда хочет оставаться правым. В любом случае и при любых обстоятельствах. Поэтому он оправдывает свои поступки всевозможными способами и методами. К слову сказать, любое, даже самое грязное, самое жестокое преступление можно оправдать набором веских причин. И чем грамотнее и умнее человек, тем изощреннее у него приемы оправдания своих злодеяний, особенно у тех, кто держит власть в своих руках. Так и ты. Сейчас изо всех сил изощряешься, чтобы доказать мне, будто ты ни при чем, что пострадал невинно, что все беды твои произошли от твоих благих намерений. Но виной всем твоим бедам – стремление к власти, к еще большей власти, к власти неограниченной!
Святополк некоторое время молчал, собираясь с мыслями, как точнее ответить на выдвинутые обвинения, но Хозяин опередил его:
– Ты не одинок в своем стремлении к власти. Вся история человечества наполнена борьбой за власть, когда ради нее приносили в жертву и любовь, и дружбу, и другие великие ценности. Власть всесильна! Оглянись вокруг. Твой дядя, князь Ярополк, в борьбе за великокняжеский престол убил своего брата Олега, а отец
– Не они убивали своих братьев, а их подручные!
– Верно! Но сколько ты найдешь случаев, когда правитель марал руки кровью своих жертв? Волю господина всегда исполняли верные слуги, а их у каждого властелина больше чем достаточно.
– Ты хочешь сказать, что я пойду по их пути? Я старший в роде и после кончины родителя по праву займу киевский престол. Все братья моложе меня, и мне не надо никого убивать, чтобы прокладывать путь к престолу. Разве только ты своей черной волей сумеешь заставить меня пойти на преступление.
– Никто заставлять не будет. Но если так сложатся обстоятельства, что придется бороться за власть, то ни ты, ни другой не откажетесь применить насилие, чтобы стать победителем!
С этими словами Хозяин исчез, чтобы на другой день пожаловать снова и продолжить их спор. Святополк уже не боялся его появления и в душе даже ждал, потому что истомился в одиночестве и рад был какому-нибудь общению.
Счет времени он потерял. Порой ему казалось, что он находится вовсе не в темнице, а глубокой темной ночью плывет по бесконечной и тихой реке и не будет конца-краю этому плаванию… Им все больше и больше овладевало чувство безразличия, даже пища и питье, которое подавали сверху, не волновали его так, как это было вначале. Кормили сносно, клали куски мяса и сыра, порой давалась рыба, перепадали и пироги с блинами, видно, отец отсылал со своего стола. Но есть приходилось только всухомятку, и в последнее время у Святополка стал побаливать желудок. Приступы были несильные, чаще всего по утрам, на голодный желудок. Он скоро к ним привык и не обращал внимания. И вообще он становился все более и более равнодушным к самому себе, переставал задавать вопросы, что ждет его впереди, смирился с заключением и покорно ждал решения своей судьбы.
Однажды открылась дверца и голос сверху спросил:
– Князь, ты живой?
Святополк встал с лежанки, боясь взглянуть на яркий свет. Стоял, ждал.
Наконец тот же голос произнес:
– Вижу, вижу, жив и невредим. Подняться сможешь?
Зашуршала и упала к ногам лестница. Святополк проверил, надежна ли она, несмело поставил одну ногу на перекладину, потом вторую, полез наверх. Сил почти не было, каждый шаг давался с трудом, но все же выбрался из темницы и тотчас закрыл глаза ладонью, так било в глаза ослепительное солнце. Постоял некоторое время, затем отодвинулся от дыры.
– Ну вот и ладненько, вот и хорошо, – проговорил тот же умиротворенный и заботливый голос.
Святополк осторожно открыл глаза, присмотрелся. Перед ним стоял боярин Клям, страдальчески глядя на него.
– Отец приказал выпустить? – спросил он его.
– Милость великого князя. Для тебя, князь, банька натоплена, ждет. Два шага сделаешь, и можно попариться и помыться.
Святополк вышел наружу. Стоял погожий осенний день, деревья были покрыты золотой листвой. В мире было красиво и торжественно, и на душе Святополка постепенно нарастало чувство радости и ликования. Он вновь на свободе, он снова вольный человек!