Святоша
Шрифт:
Скарлетт не отвечает, и я вижу, как она борется с этими новыми чувствами. Ревность, вероятно, так же чужда ей, как и вопрос доверия.
— Сатана. — Я хватаю ее за плечи и тащу к себе. — Тащи свою задницу сюда.
Она прижимается головой к моей груди и вздыхает. Когда мои пальцы запутываются в волосах Скарлетт, ее глаза закрываются, и через несколько мгновений она снова засыпает.
Мы лежим так до полудня, когда откладывать больше некуда.
Мне нужно вернуться в Бостон, и нет причин откладывать
— Ты готова? — спрашиваю я, когда она выходит из ванной, одетая в кое-что из одежды Талии.
— Как никогда, — отвечает она.
Голос у нее деревянный, а на лице маска. Она крепко заперлась, моя маленькая воительница. Я все еще не знаю, что произойдет, когда она увидит их. И действительно ли она пойдет на это.
Но выбор должна сделать Скарлетт. И что бы она ни решила, я буду рядом с ней.
Мы идем рука об руку к подвалу, и она не отпускает меня.
Сторм ждет в коридоре, счастливая и беззаботная, посасывая очередной леденец.
— Моя работа здесь закончена, — говорит она. — И русский парень организовал для меня поездку, так что я собираюсь сбежать.
Скарлетт протягивает руку и берет ее за плечо, и Сторм вздрагивает от человеческого прикосновения.
— Прости, — Скарлетт отпускает ее, — просто хотела сказать тебе спасибо. За все.
— Нет проблем, — Сторм пожимает плечами. — Было весело. Нам стоит все повторить как-нибудь.
Скарлетт смотрит на меня, а потом качает головой.
— Теперь я вне игры, — говорит она. — Навсегда.
Сторм ухмыляется, а затем вздыхает.
— Я так и думала.
— Но есть еще одна последняя вещь. — Скарлетт достает из кармана карточку и возится с ней. — Я не упомянула об этом раньше.
Сторм разминает часть леденца между зубами, разглядывая карточку.
— Что это?
— Есть один федерал. И у него на тебя виды.
— Ах да, тот парень, — Сторм кивает. — Он тут всех расспрашивал.
— Я ничего ему не сказала, — говорит ей Скарлетт. — И не скажу. Но он хотел, чтобы у тебя было это. На случай, если тебе когда-нибудь понадобится помощь, я думаю.
Сторм берет карточку и бросает на нее любопытный взгляд, прежде чем засунуть ее в карман.
— Спасибо. С ним может быть весело поиграть.
— Нет, — говорит Скарлетт. — Не с ним. Он один из хороших парней.
Сторм смотрит на меня, и я киваю. Но она не верит.
— Ладно, — вздыхает она. — Оставлю бедного маленького федерального агента в покое. Ты никогда не давала мне хорошенько повеселиться.
— Наверное, это к лучшему, — соглашается Скарлетт. — Но что ты хочешь, чтобы я ему сказала?
Сторм проводит языком по зубам в игривом жесте.
— Просто скажи ему, чтобы он поймал меня... если сможет.
СТОРМ
Двое парней, привязанных к столу, были изрезаны, порезаны на мелкие кусочки, сожжены и бог знает что еще. Потому что их глаза в этот момент практически молят о смерти.
Скарлетт не знает, что у Алексея есть свой способ расправляться с мужчинами, нападающими на женщин. И прежде чем Сторм приложила к ним свою руку, Куинн и Дюк наслаждались долгой, полной страсти ночью с Борисом.
Борис — более двухсот фунтов чистой мускулатуры, и ему нравятся покорные и закованные в кожу мужчины.
Наверное, это объясняет, валяющиеся на полу трусы без задней части. А также пустой флакон из-под смазки.
Скарлетт, конечно, не упускает их из виду, но и не спрашивает о них.
Она смотрит на первого парня. Куинн.
И он тоже смотрит на нее.
Он знает, что его ждет.
—Мне жаль, — говорит он Скарлетт. Это мольба о пощаде, но они ее здесь не найдут.
Будь моя воля, я бы сам сказал ему об этом. Пока он истекал кровью, я бы смотрел ему в глаза и говорил, что он никогда не должен был прикасаться к моей сатане.
И если бы я мог убить его тысячей разных способов, я бы это сделал.
Но это то, чего хотела Скарлетт.
То, о чем она просила.
И даже если я не согласен с этим, я должен уважать ее за это.
Вчера Скаретт показала мне, какая она на самом деле свирепая. Она была бесстрашной, сумасшедшей и сексуальной, как черт, с АК-47 в руках, взрывая все вокруг.
Но сегодня она спокойна.
Мягкая и... уязвимая.
Она красива в любом случае, но я никогда не видел ее такой.
Она слишком крепко сжимает нож в руке, костяшки пальцев побелели, и она не двигается. Я даже не знаю, дышит ли она, настолько она неподвижна.
Мы стоим так долгое время, и я не говорю ни слова.
Это путь, который она должна пройти сама. Решение, к которому она должна прийти сама.
Я не хочу, чтобы у нее осталась обида. И я не хочу давить на нее.
Но, как оказалось, мне это и не нужно.
Нож в руке Скарлетт падает на пол, и она поворачивается в моих руках в то же время, когда я притягиваю ее к себе.
—Я не могу этого сделать, — шепчет она мне в грудь. — Я не хочу этого делать.
—Все в порядке, куколка, — заверяю я мою девочку. — Я сделаю.
Скарлетт кивает мне, но ни один из нас не двигается в течение долгого времени. Потом постепенно она отстраняется, наклоняется, притягивает мое лицо к своему и целует меня.
Этот поцелуй передает слова, которые она не может сказать мне сама.
Спасибо.
Какая-то часть меня всегда знала, что до этого дойдет.