Святой Грааль
Шрифт:
— Чую неведомую мощь, — проговорил Борис очень медленно. Лицо его было отрешенное, словно он проникал взором далеко за каменные стены. — Великая сила заключена в этой чаше... но я не могу понять...
— Насколько великая? — спросил Олег напряженно.
Борис все еще смотрел вдаль, голос прозвучал как идущий из далека:
— Смертным трудно судить, а мы, хоть и Великие Волхвы, лишь смертные... Мог бы лучше сказать Тавр, в нем течет кровь богов... Еще лучше сказал бы сам бессмертный Агафирс...
Олег тяжело вздохнул, и Томас, метнув на его потемневшее лицо
Вдруг глаза Бориса расширились. Его рука в мешке задергалась, будто он старался охватить чашу всей ладонью, а глаза не отрывались от Олега, в них было безмерное удивление. Олег нехотя кивнул, соглашаясь с чем-то важным, что старший волхв узнал благодаря Святому Граалю, тут же движением головы указал на могучую фигуру Томаса, отрицательно качнул из стороны в сторону.
Борис с явной неохотой убрал руку из мешка, протянул его Олегу, тот передал Томасу.
Олег сказал настойчиво:
— За этой чашей Семеро Тайных, наших заклятых врагов, начали настоящую охоту. Удается сохранить лишь чудом. Но они еще не вмешались сами, посылают слуг! Почему? Чем ценна для них?
Борис пожевал дряблыми бесцветными губами, спросил внезапно:
— Вещий, почему ты сам не посмотришь в грядущее?
Олег покосился на Томаса, что бережно устраивал чашу в глубине мешка, ответил торопливо:
— Весь край, где движемся, окружен невидимым забором. Я пробовал отходить от чаши на пару десятков шагов, но завеса сохраняется. А уйти дальше — то некогда, то опасно, а когда с чашей расставался, то было не до заглядывания в грядущее — спасали шкуры!
Боруня, которая молчала слишком долго, сказала злым сварливым голосом:
— В эти пещеры мощь Семерых Тайных не достигнет!
На лице Боряна ясно читалось тревожное сомнение. Олег сказал успокаивающе:
— Думаю, они вообще не знают о народе агафирсов, родных братьев Скифа. Когда выйдете в нужный час, для них это будет катастрофа!
Томас посматривал то на волхвов, то на друга, решился наконец нарушить молчание, и спросил сильным мужественным голосом, в котором звенела сталь, словно он бил огромным молотом по остывающему клинку:
— Это не про вас было предсказание?.. Явится могучий народ с Севера... Гог и Магог... Это вы?
Не ответили, как оцепенели, погрузились во что-то неведомое Томасу, тайное, что еще сохраняется в древних народах, не удостоенных благодати приобщения к учению Христа.
У входа в пещеру несколько раз появлялся Остап, посматривал встревоженно. Явились Назар и Тарас, принесли куски странного мяса, очень ароматного. Томас смотрел голодными глазами, но есть отказался наотрез: кто-то из младших волхвов успел объяснить, что это мясо убитого зверя, которого называют лягухой. Томаса едва не вывернуло, и он все три дня отказывался есть мясо лягушек, пусть даже те вымахали в подземельях с верблюдов и нападают на людей.
Перед Томасом поставили кувшин с горным медом. Пообедали. Затем Борис молча оглядел брата и сестру, они хмуро кивнули по очереди,
— Наши младшие отведут вас наверх.
Глава 12
Они карабкались вверх по отвесным стенам, протискивались в узкие щели, ползли по бесконечным извилистым норам, обдирали бока и спины, падали, и всякий раз их подхватывали маленькие, но сильные руки младших волхвов. Третий, Назар, нес в мешке звякающее железо рыцаря, за его спиной странно высовывались рукояти огромных мечей и лук со стрелами.
Томас подозревал, глядя на волхвов, что они легко бы поднялись наверх прямо через скалы, если бы не пришлось тащить гостей. Он даже заметил краем глаза, как однажды плечо Остапа вошло в соприкосновение с торчащим на пути острым краем камня, но младший волхв даже не пошатнулся, прошел так, словно вместо твердого камня было облачко дыма. Потом ему что-то сердито шептал Тарас, указывая глазами на Томаса и Олега. Остап устало оправдывался, но Томас сделал вид, что ничего не видит и не слышит.
Задолго до поверхности они уже услышали свежие запахи, даже струйки воды, что часто пересекали путь, стали холоднее, превратились наконец в совсем ледяные. Олег усмехаясь, объяснил ошарашенному Томасу, что чем глубже, тем теплее, потому агафирсы вот уже несколько тысяч лет не знают ни зимы, ни даже холодной осени, в их средних пещерах всегда теплое лето, а ежели попробовать спуститься глубже, там вообще пойдут через жаркие пустыни, горячие камни, а если еще глубже, то можно обжечься о накаленные стены, воздух там горячий, как в печи, а снизу пышет еще большим жаром, пахнет горелым. Возможно, там ад, о котором так часто с ужасом говорят христиане? На досуге как-нибудь проверит. Когда не останется на земле драконов, великанов и похищенных принцесс.
Томас оглянулся:
— Надо запомнить дорогу. Ад, говоришь?
— Тебе-то зачем? — удивился Олег. — Твое место в раю! Будешь сидеть на облаке, в руках арфа.
— А ты? — оскорбился Томас. — Как усижу, зная что ты в котле с кипящей смолой? Пусть на моих крыльях все перья обгорят, но я побратима не оставлю.
Он продолжал оглядываться, запоминая дорогу в ад. Лицо его было суровым, трагическим, он уже мысленно прикидывал путь, проверял снаряжение, оружия ведь и коней в подземелье не протащили даже умелые волхвы агафирсов!
Они чуяли струи воздуха, наконец показался свет. Волхвы завязали лица плотными черными тряпками, но двигались уверенно, стены не задевали. Томас начал щуриться, завидев впереди пролом. Последние шаги проползли на животе, царапая локти и колени.
Томас ахнул, увидев залитые ярким светом деревья, старые пни: стояла ночь, над головой тревожно шумели густые ветви, отгораживая россыпь камней, откуда выбрались, от темного неба было светло как днем!
Остап единственный вышел на поверхность, Тарас и Назар остались в глубине. Остап сбросил на землю мешок, там протестующе звякнуло, торопливо снял с плечей перевязи с мечами и лук с колчаном стрел. Его голос глухо звучал из-под плотной черной повязки: