Святой Камбер
Шрифт:
Меган отняла руки от головы Синила и перекрестилась. Синил последовал ее примеру. Ее слезы высохли, лицо смягчилось. Синил поднялся и надел корону.
– Благодарю тебя, моя королева. Твое благословение, как щит, укроет меня во время сражения. А теперь.., – он целовал ей руки, одну, потом другую. – Я должен идти.
Синил хотел было поцеловать жену в лоб как днем в зале, но она приподнялась на цыпочки и прижалась губами к его губам, Он растерялся и отпрянул, но Меган еще теснее прижалась к нему.
Синил, укоряя себя за неумение смирить плоть, уходил из часовни. Эта победа далась с трудом, но совсем
Часть его души стремилась к ней, стоявшей на коленях у алтаря. О, как хотелось обнять Меган, прижать хрупкое тело, ощутить его тепло даже сквозь кольчугу и кожу костюма, снова поцеловать ее.
Дойдя до двери, он нервно проглотил слюну и вышел потупившись. Синил надеялся скрыть свое пунцовое лицо от нескромных взглядов, и шлем тут был очень кстати. На улице темнело, закат был таким же серым, как и весь ненастный день, и вряд ли кому-то было дело до цвета его лица. И все же, приближаясь к придворным, он затеял возню со своими перчатками, а когда Сорл, приняв корону, натянул на его голову наголовник, Синил обрадовался.
Каллен накинул ему на плечи длинный, подбитый мехом плащ. Синил поглубже надвинул капюшон и поспешил сесть на своего боевого коня. Рядом с ним уже сидел в седле Йорам; Камбер и Рис, тоже верхом, стояли впереди, а Эвайн держалась за стремя.
Синил кивнул Каллену и с его помощью сел на коня. Разбирая поводья, он видел, как Сорл и отец Альфред вскочили в седла, а Каллен гарцевал на своем гнедом.
Колонна тронулась со двора, впереди михайлинский рыцарь нес знамя Гвинедда. Чувство вины перед Меган и горечь расставания с ней теряли остроту. Короля все более отвлекали неприятности тряской езды и седло, растиравшее ноги. Предстоял длинный переход.
Глава 5.
Итак, неужели я сделался врагом вашим, говоря вам истину?
Под прохудившимися небесами королевская армия двигалась, не останавливаясь ни ночью, ни утром. Дождь то затихал, то припускал с новой силой; насквозь вымокли лошади, солдаты и челядь, промокли дворяне в своих кожаных или промасленных дождевых плащах. В неярком свете нового дня над колонной клубился пар.
Около полудня был сделан привал. Лошадям позволили напиться и задали корм, люди получили отдых. Позади осталась половина пути. Солдаты проделали марш длиной в полстраны без отдыха и сна, но даже пехотинцы не казались изможденными. За это нужно было бы благодарить Имра – после него осталась тренированная, боеспособная армия. Только один среди множества людей был после перехода в отчаянном положении.
Каждый мускул Синила отзывался болью. На истерзанных бедрах и ягодицах вряд ли остался хотя бы кусочек здоровой кожи. В последнее время король заметно усовершенствовался в искусстве верховой езды, но дальних поездок верхом не совершал. Ночью на марше он не раз пытался подремать в седле, доверив груму следить за лошадью, но каждый шаг животного отзывался в нем новой болью. Теперь впечатления от нескольких прежних опытов скачки галопом казались прямо-таки блаженством.
Когда колонна остановилась, король несколько минут
Синил увидел среди лошадиных спин и спешившихся всадников приближающегося Гьюэра. Молодой лорд взялся за повод, в его открытом лице было неподдельное участие.
– Ваше Величество нуждается в помощи? Синил покачал головой и начал слезать с коня. Вздохнув, он оперся о стремя, вытащил правую ногу и попытался одним махом перебросить через заднюю луку седла. Это препятствие король одолел со стоном. В конце концов ему удалось спуститься вниз, но, ступив на землю, Синил был вынужден ухватиться за стремя, чтобы не упасть. Ноги дрожали, в лице не было ни кровинки.
– Как вы себя чувствуете? – спросил Гьюэр.
– Все прекрасно, – прошептал Синил.
Скопление вокруг редело – лошадей уводили на водопой. Король даже не успел сообразить, куда это расходится его свита, как из беспорядочного движения и ржания возник Сорл и предложил своему господину раскладной стул. Синил с облегчением опустился на сидение, вытянул сначала одну, потом другую ногу, встречая сопротивление окаменевших мышц и вздрагивая. Закрыв глаза, он пытался расслабиться и дать отдых телу. Когда он снова взглянул по сторонам, обнаружилось, что Гьюэр увел коня, а рядом появился Рис с хлебом, сыром и вином. Он первым делом протянул кубок.
– Выпейте, государь. Еда и вино вернут вам бодрость.
Только осушив кубок до дна, Синил спохватился – прежде следовало выяснить, не подмешано ли к вину какое-нибудь снадобье. Он хорошо помнил, как однажды Целитель попотчевал его зельем, не предупредив. Воспоминания были не из приятных.
Теперь беспокоиться уже поздно. Если Рис действительно что-то добавил в вино, это уже внутри и действует. На этот раз могло быть снотворное или что-то вроде. Пока королевский организм не ощутил влияния лекарства. Кроме того, Рис хоть и дерини, но Целитель, подчиненньй этическому кодексу, строгому, как монашеские обеты.
Король протянул кубок за новой порцией вина и взялся за хлеб и сыр. Он заметил смешливые огоньки в глазах Риса, казавшихся прямо-таки янтарными, как солнце, скрытое облаками. Ловко наполнив кубок, Целитель передал его Сорлу.
– Я вспомнил другой случай, когда ваша боль была столь же сильной, – с улыбкой заговорил Рис. – Вы позволите мне попытаться облегчить ее? Путешествие было довольно долгим.
Губы Синила дрогнули в невольной улыбке. Неужели эти дери ни умеют незаметно читать его мысли? В который раз он удивлялся их прозорливости.
– По-моему, с лошадьми мне всегда будет нелегко, Рис. И я сомневаюсь, что на этот раз ты сможешь чем-то помочь, или ты дал мне ту же гадость, что в моей прошлой поездке?
Рис отрицательно покачал головой.
– На этот раз просто вино, Ваше Величество. – Он, конечно, понял, что имелось в виду. – С вашей помощью я хотел бы попробовать избавить ваше тело от некоторых последствий долгой езды верхом. Вы позволите?
Синил, пожав плечами, кивнул. Коснувшись королевского колена, лекарь будто вздохнул, наполняя легкие воздухом, и погрузился в транс.