Святой в Лондоне
Шрифт:
– Ну, как у вас дела? – осведомился он.
Прежде чем ответить, Саймон проследил за двумя отставшими, которые выбрались через потайную дверцу в стене и последовали за остальными.
– Бывал я и в лучшей компании, – пробормотал он.
Казалось, Ренвей ответа не услышал, и складывалось впечатление, что эта сторона жизни мистера Томбса его нимало не заботит. Подняв руку на уровень плеча, Ренвей что-то там повернул или нажал в обшивке, и потайная дверь с легким щелчком закрылась.
– Пора вам побольше узнать о наших приготовлениях, – сказал он.
Из дома они вышли тем же путем, которым вошли прошлым утром. Шедшие впереди
– Сюда, пожалуйста.
На полпути вниз фонарь на мгновение высветил большой куст, который приютился в расщелине скалы. Они дошли уже практически до кромки скал и начали спускаться вниз. В свете фонаря силуэт Ренвея неожиданно показался удивительно низким, и Саймон понял, что уважаемый постоянный чиновник казначейства опустился на четвереньки и пытается протиснуться через куст, выпятив упитанную задницу, по которой так и хотелось отвесить хороший пипок. Однако, поскольку Святой особой неприязни к правительству не испытывал, он таким же образом последовал за Ренвеем и вскоре добрался до того места, где можно было выпрямиться во весь рост. Тут же он увидел свет фонарей впереди идущих, которые продолжали спускаться по длинной неосвещенной лестнице.
Тридцатью футами ниже ступеньки закончились неровным полом. В свете фонаря Ренвея Саймон увидел отблеск темной воды и понял, что они находятся в огромной естественной пещере. Другие фонари светились неподалеку, и Саймон услышал звяканье металла и стук дерева о дерево, а потом негромкий плеск воды под веслами.
– Единственный другой выход находится под водой, – пояснил Ренвей, и его слова эхом отдались под сводами пещеры. – При очень низком отливе его можно заметить снаружи, но в это время года он полностью покрыт водой.
Только Саймон собрался сделать какое-нибудь умное замечание о необходимости подводной лодки, как Ренвей приподнял фонарь, и в его свете заблестела черная стальная стена, выступавшая из воды в нескольких десятках футов от того места, где они стояли. Саймон понял, что его шутливое замечание оказалось бы весьма неуместным на фоне действительности.
– Вы что, эту рыбку на удочку поймали? – наконец спросил он.
– Шесть месяцев назад лодка была куплена через подставных лиц одной французской фирмой, – обыденным голосом ответил Ренвей.
– И кто же будет ею управлять?
– Петровиц. Во время войны он был подводником. Остальную часть экипажа пришлось специально готовить. Труднее было достать торпеды – на тот случай, если на место падения самолета придет крупный корабль, который вы не сможете отогнать пулеметным огнем. Но нам все же удалось достать торпеды.
Святой сунул руки в карманы, и в полутьме его лицо казалось бронзовой маской.
– Понятно, – тихо сказал он. – Золото попадает на борт этой красотки. А потом вы ложитесь на дно, и вас никто никогда больше не видит. Затем вы всплываете где-нибудь в Южной Америке...
– Мы вернемся сюда, – возразил Ренвей. – Есть определенные причины, по которым это место окажется последним, где кому-то придет в голову нас искать.
Саймону пришлось это признать. С точки зрения Ренвея, такой ход был самым хитрым во всем задуманном плане. И Святой совершенно отчетливо понял, что, если он вовремя не выйдет из игры, план этот наверняка осуществится. Люди в шлюпке тем временем уже доплыли до подводной лодки и выбирались на палубу.
– Мне известно, что самолет с золотом вылетит из Кройдона около восьми часов утра, – утвердительно сказал Ренвей. – Быть может, вам лучше вернуться и проверить самолет, чтобы все было в порядке. А мне надо кое-что обсудить с Петровичем.
Никакой самолет Саймон проверять не хотел, по ему очень нужно было сделать нечто другое. Поэтому он взял у Ренвея фонарь и выбрался наружу. Последнее, что он увидел в пещере, было движение света и людей далеко внизу на тускло блестевшей палубе подводной лодки. Ренвей не пожалел ни сил, ни денег на то, чтобы заполучить самые современные и эффективные средства осуществления своего плана, будь то электрифицированный забор, угнанный среди ночи боевой самолет, бомбы, потайные ходы, пещеры, подводная лодка и банда отъявленных негодяев, и все это выглядело гораздо более серьезным, чем любое книжное описание. Саймон уже давно придерживался теории, что самый опасный преступник – это тот, кто черпает свое вдохновение из безудержной фантазии многочисленных авторов детективных романов. А организация сэра Хьюго Ренвея в действительности представляла собой нечто большее, чем воплощение в реальность самого захватывающего детективного романа, который когда-либо приходилось читать Святому.
Сопровождаемый все ярче разгорающимся рассветом, Саймон вернулся в дом и прошел прямо к стоящему в библиотеке сейфу. Опустившись на колени, он достал из кармана пальто и развернул небольшой аккуратный сверток, где находился самый современный и лучший в мире набор инструментов, который, будь он найден у него, уже сам по себе потянул бы на солидный срок тюремного заключения. Сейф тоже был одной из последних моделей, но тут сейфу здорово не повезло. Поскольку это был неодушевленный предмет, то он не мог варьировать средства защиты так же быстро, как Святой мог варьировать средства нападения. Да и в быстроте вскрытия сейфов Святой мог дать сто очков вперед любому профессиональному медвежатнику, который по сравнению с ним выглядел бы как двухлетний ребенок, к тому же пытающийся взломать сейф с помощью игрушечного резинового ломика. Саймон работал не торопясь, но очень быстро, и через двадцать минут дверца сейфа распахнулась. Святой тщательно собрал и убрал инструменты и только после этого осмотрел содержимое сейфа.
В поместье Марч-хаус он уже собрал столько доказательств, что их хватило бы, чтобы перевешать целый полк, но у него все еще не было двух важнейших улик. Одну из них Святой обнаружил очень быстро в куче лежащей на одной из полок корреспонденции: это было письмо, которое само по себе ничего не доказывало, но которое было адресовано сэру Хьюго Ренвею и подписано Мануэлем Энрике. Саймон спрятал это письмо в карман и продолжил поиски. Открыв расписную лаковую шкатулку, он увидел, что она набита банкнотами и облигациями. Они тоже доказательством не являлись, но Саймон Темплер всегда радовался таким находкам. Едва опустошив шкатулку, он услышал, как за его спиной повернулась дверная ручка.