Святые в истории. Жития святых в новом формате. I–III века
Шрифт:
Видно, нет никакого различия между
ликами высших богов
и Вагеллия статуей глупой.
(Сатира 13)
И все же существовал один культ, который должны были неукоснительно соблюдать все без исключения жители Римской империи, – это культ цезаря.
Так повелось со времен Цезаря Августа, который взял на себя роль верховного понтифика, то есть главного жреца империи. Все римляне обязаны были держать у себя дома, на почетном месте, наряду с домашними пенатами и ларами (богами – покровителями домов) изображение императора – и в праздничные дни украшать его венками. И это было только начало…
Римский писатель Гай Светоний в книге «Жизнь двенадцати цезарей» рассказывал: «…Калигула настолько притязал на божественное величие, что приказал привезти из Греции множество статуй богов, велел снять с них головы и заменить их на изваяния его собственной головы. Он доходил даже до того, что звал к себе в объятья полную луну, а днем имел привычку беседовать с Юпитером Капитолийским, делая это порой сердито и властно».
Когда Калигула потребовал, чтобы его изображение в виде божества поставили в Иерусалимском храме, это едва ли не привело к вооруженному восстанию иудеев.
Не менее склонный к безумствам Нерон довел свой культ до апогея. Он повелел, чтобы подданные верили не только в его богоподобность, но считали божествами его супругу Поппею, некоторых любимых актеров и домашних животных. Тот, кто в этом сомневался, получал из дворца приказ вскрыть себе вены. Когда Поппея родила дочь, умершую вскоре после появления на свет, испуганный сенат единогласно проголосовал за обожествление младенца. После смерти Нерона его гигантскую статую в облике Аполлона с трудом смогли сдвинуть с места 24 слона…
Император Домициан, провозгласивший божественными себя, своего отца, брата, жену, сестер, даже основал особый жреческий орден – флавиалов, в честь рода Флавиев, с целой системой замысловатых религиозных обрядов.
Некоторые римские императоры по своему усмотрению объявляли себя воплощениями конкретных божеств. Например, император Септимий Север повелел считать себя воплощением египетского бога Сераписа, Максимиан Геркул – явившимся на землю Геркулесом. Более сдержанные императоры требовали поклонения все же не себе лично, а своему «гению» – невидимому божеству. Такие божества, считали римляне, охраняют любого человека.
Каждый владыка вносил в культ цезаря свои неповторимые краски, но в целом это выражалось примерно одинаково: в общественных местах перед статуями императоров курился фимиам, как перед изваяниями римских богов; перед ними должны были совершаться жертвоприношения.
И только христиане решительно не признавали культ цезаря! Они отказывались приносить жертвы в честь императора, курить фимиам перед его статуей и клясться его гением, видя в этом оскорбление своего Бога.
В 106 году император Траян одержал победу над скифами. В честь этого события повсеместно устраивались пышные празднества с жертвоприношениями языческим богам и «гению» цезаря. В Риме триумфальные торжества продолжались четыре месяца, и все это время для народа устраивались бесчисленные зрелища и развлечения.
Выступая в новый поход против армян и парфян, Траян с войском проходил через Антиохию Сирийскую. Кто-то сообщил императору, что местные христиане, подстрекаемые епископом, не хотят воздавать ему подобающих почестей и не участвуют в празднествах. Траян велел привести к нему Игнатия, епископа Антиохийского.
Сохранился уникальный документ под названием «Мученичество Игнатия», где подробно рассказано об их встрече. Документ известен в нескольких редакциях, описывающих события с различной степенью подробности. Не исключено, что в его основу легли записи очевидцев казни Игнатия Богоносца в Риме, которые дополнили свои впечатления сведениями о предшествующих событиях. Таким образом, «Мученичество» могло быть составлено вскоре после смерти епископа, то есть уже в начале II века.
Вот как описан в «Мученичестве Игнатия» раз говор епископа с императором Траяном.
– Кто такой Богоносец? – спросил Траян.
– Тот, кто имеет Христа в груди своей, – ответил епископ Игнатий.
Траян задал следующий вопрос:
– Не кажется ли тебе, что и мы имеем в умах наших богов, к помощи которых прибегаем в противостоянии нашим врагам?
– Ты заблуждаешься, когда называешь демонов языческими богами, – возразил ему епископ. – Ибо Один лишь есть Бог, сотворивший небо и землю, и море, и все, что в нем, и Один Иисус Христос…
Игнатий Богоносец не согласился совершить жертвоприношение перед статуей императора, и цезарь приказал бросить несговорчивого старца на растерзание зверям на арене, считая такую казнь самой лютой. По всей видимости, в это время в Антиохии как раз проходили гладиаторские игры в честь цезаря.
Но кто-то из придворных услужливо подсказал Траяну, что в городе, где епископа все знают и любят, публичная смерть послужит славе мученика, и предложил отправить Игнатия Богоносца на игры в Рим, где зрители в Колизее примут старца за одного из преступников, осужденных на казнь.
Услышав приговор, Игнатий Богоносец воскликнул:
– Благодарю Тебя, Господи, что Ты соизволил удостоить меня совершенной любви к Тебе, и соделал меня связанным оковами железными, как апостола Твоего Павла!
Епископ не раз будет вспоминать имя апостола Павла, во многом повторив его последний путь в Рим: тоже на корабле, в железных узах… Вот только конвоиры епископу Антиохийскому попались куда более жестокие. Как повествует «Мученичество…», старец «был поспешно уведен с беспощадной жестокостью солдатами, как некий удивительный агнец…»
Антиохийские христиане с плачем проводили своего епископа до порта в Селевкии – того самого, откуда апостол Павел с Варнавой и Марком когда-то отправились в первое миссионерское путешествие, а Игнатий Богоносец – в свое последнее. Один из учеников епископа, Рей Агафопод, упросил стражников, чтобы ему разрешили сопровождать во время плавания восьмидесятилетнего старца. Игнатий Богоносец скажет о нем в Послании, что это был «муж избранный, который сопутствует мне от Сирии, отказавшись от жизни».