Святые в истории. Жития святых в новом формате. I–III века
Шрифт:
В Послании к Титу апостол Павел перечислил качества, которыми, на его взгляд, должен обладать епископ:… непорочен, как Божий домостроитель, не гневлив, не пьяница, не бийца[1] , не корыстолюбец, но страннолюбив, любящий добро, целомудрен, справедлив, благочестив, воз держан, держащийся истинного слова, согласного с учением, чтобы он был силен наставлять в здравом учении… (Тит. 1: 7–9) Несомненно, все это было и у епископа Игнатия Богоносца. Как писал его последователь по антиохийской кафедре Иоанн Златоуст, «руки блаженных апостолов касались священной главы его». И не так важно, кого именно:
«Когда я говорю о Павле, то разумею не только его одного, но и Петра, и Иакова, и Иоанна, и весь их сонм, потому что как в одной лире, хотя различны струны, но гармония одна…»
Так вот, о гармонии. Однажды во время богослужения Игнатий Богоносец услышал ангельское пение на два хора. Один хор Ангелов пел, а другой вступал после того, как замолкал первый, подхватывая дивную мелодию. После этого видения епископ установил и в своей Церкви такое же пение на два хора – антифонное пение пришло к нам из древней Антиохии.
Сорок лет епископ Игнатий руководил антиохийской общиной, и эти годы для христиан прошли без каких-либо особенных потрясений.
До провинций не успел докатиться вал «нероновых гонений», которые закончились в 68 году со смертью Нерона. Следующие императоры – Веспасиан и его сын Тит – были заняты преимущественно войной против иудеев, а затем восстановлением разрушенного. Другой сын Веспасиана – Домициан, правивший страной пятнадцать лет, мало интересовался тем, что происходит за пределами Рима, и боялся надолго отлучаться из столицы. Ему на смену пришел престарелый Нерва, который пробыл на троне всего два года и мало что успел сделать.
Но вот в 98 году на престол вступил воинственный, властный император Траян, и ситуация в стране сразу же изменилась. Именно при нем впервые начались узаконенные государством преследования христиан во всех областях империи. Примерно через год своего правления Траян издал эдикт против тайных обществ, желая пресечь любые попытки государственных переворотов и бунтов. По новому эдикту всех подозрительных личностей нужно было немедленно привлекать к суду и допрашивать с пристрастием.А ведь под этот указ подходили и все без исключения христиане! Со времен «нероновых гонений» верующие, как правило, проводили свои собрания тайно, за закрытыми дверями в частных домах или даже катакомбах, и не допускали на них посторонних. Таинство Евхаристии совершалось ночью или перед самым рассветом, при свечах, – и несведущим это тоже казалось подозрительным. Враги христианства сразу же воспользовались новым эдиктом и стали отправлять христиан на суд как заговорщиков, участвующих в тайных собраниях. Любому из них, включая женщин, детей и стариков, грозило наказание тюрьмой, ссылкой или конфискацией имущества.
О том, как появился указ Траяна, направленный непосредственно против христиан, нам известно из писем Плиния Младшего – племянника известного историка Плиния Старшего. В то время Плиний Младший, хорошо разбиравшийся в юридических законах, литературе и весьма преуспевавший в искусстве жить в свое удовольствие, служил губернатором одной из областей Малой Азии, в Вифинии. Он был крайне озадачен тем, что к нему на суд стали доставлять множество людей, обвиняемых в нарушении указа о тайных обществах. Причем допросы, даже с применением пыток, не смогли выявить никакой вины, кроме того, что все они называются христианами.
Плиний Младший написал императору Траяну письмо, в котором спрашивал совета, как ему следует поступать с этими странными преступниками, чтобы не нарушить закона.
Император Траян дал ответ в виде нового указа. В нем говорилось, что христиан не следует специально повсюду разыскивать, как других опасных преступников, и принимать на них анонимные доносы, но, если кто-то выдвинет официальные обвинения и представит их на суд, – наказывать по всей строгости, вплоть до смертной казни.
О противоречивости и жестокости эдикта Траяна с горечью писал христианский писатель II века Тертуллиан:
«Траян ответил [Плинию], что не надо христиан разыскивать; если же их схватят по доносу, то следует казнить. Увы, приказ противоречивый в силу необходимости! Траян объявляет нас невинными, запрещая нас разыскивать, и в то же время считает преступными, приказывая казнить: он милостив и беспощаден, податлив и суров…»
Новый указ развязывал руки всем, кто ненавидел христиан: от убежденных язычников до завистливых соседей, которые были не против поживиться чужим имуществом.
Но не надо думать, что римляне ненавидели христиан, потому что старались защитить свои религиозные чувства и древние традиции.Религиозные настроения сограждан прекрасно выразил в своих «Сатирах» современник описываемых событий римский поэт Ювенал.
…Что за насмешки в толпе вызывает твоя простоватость,
Ежели всем ты велишь свое слово держать и поверить
В то, что на всех алтарях обагренных и в храмах есть боги?
(Сатира 13) А вот как он описывает обычную сцену в суде.
…Как громогласно лжец отпирается, как он уверен:
Солнца лучами божится он твердо, тарпейским перуном,
Грозным Марса копьем, прорицателя киррского луком;
Он побожится стрелой и колчаном Охотницы-девы,
Даже трезубцем твоим, Нептун, Эгея родитель;
Лук Геркулеса он вспомнит, прибавит и дротик Минервы…
(Сатира 13)
Даже простой народ давно уже не верил в «трезубцы Нептуна», стараясь не пропускать представления мимов, где высмеивались похождения Дианы или Юпитера, не говоря уж об образованных римлянах. Плиний Старший начинает свою «Естественную историю» с того, что вообще отрицает существование богов, утверждая, что единственным божеством является Природа, которая не слишком благоволит к людям.Многие римляне давно с большей охотой участвовали в экзотических и таинственных мистериях, посвященных египетской богине Исиде, иранскому божеству Митре или восточным божествам Кибеле и Аттису, чем в жертвоприношениях «морально устаревшим» отеческим богам.
…Ты слышишь ли это, Юпитер?
Ты не подвигнешь уста, когда
Должен был бы исторгнуть
Божий свой глас, будь мраморный ты,
будь и медный?
Зачем же благочестиво тебе мы кладем,
развернувши, бумажки,
ладан на уголь, телят рассеченную печень
и сальник белой свиньи?