Святые в истории. Жития святых в новом формате. I–III века
Шрифт:
«Составляйте же из себя вы все до одного хор», – вот его наказ всем христианам. При этом епископ просил, чтобы его не воспринимали как строгого учителя, и даже мучился своей известностью. «Хваля меня, они наносят мне раны», – признавался он в Послании к Траллийцам. А эфесским христианам говорил: «Только теперь начинаю учиться, и обращаюсь к вам как к моим соучителям».
По пути в Рим Игнатий Богоносец отдельно написал Поликарпу, епископу Смирнскому. Его послание напоминает передачу наследства, только незримого, – так делают, прощаясь с жизнью, заботливые отцы, передавая дела тем, кто остается их продолжать. И главное богатство епископа Антиохийского – его многолетний опыт в служении Богу и людям.
Он завещал Поликарпу много молиться, бодрствовать и трудиться, так как «где больше труда, там больше и приобретения». Велел ему научиться любить не только хороших учеников, но и «худых покорять кротостью».
«Стой твердо, как наковальня, по которой бьют, – писал он тому, кому предстоит еще пятьдесят лет управлять паствой в Смирне, дожить до глубокой старости и тоже мученической кончиной завершить свой путь. – Борцу свойственно принимать удары и побеждать. Будь еще усерднее, нежели каков теперь. Вникай в обстоятельства времени».
Поликарп Смирнский усвоил эти наказы. Рассказывают, что, когда ему приходилось слышать ересь, он затыкал уши и восклицал: «Боже, до чего допустил Ты меня дожить!» – и убегал с того места, где произносили хулу на Церковь. Их троих – епископов Игнатия Антиохийского, Поликарпа Смирнского и еще Климента Римского – историки Церкви назовут «мужами апостольскими». Они стали как бы связующим звеном между ближайшими учениками Христа – апостолами и последующими поколениями христиан.
Письмо Поликарпу епископ Игнатий Богоносец писал в Троаде, откуда внезапно, «по воле начальства» корабль отплыл в Неаполь. Но в Троаде епископа успело застать радостное известие о прекращении гонений на христиан в Антиохии. По всей видимости, Траян ушел на войну, и доносы на какое-то время прекратились.
Удивительно, что Игнатий Богоносец, не имея возможности выбирать свой маршрут, двигался практически по следам апостола Павла: Троада, любимые Павловы Филиппы, Рим… Когда корабль достиг Путеол близ Неаполя, восьмидесятилетний епископ попросил охранников высадить его на берег. Он хотел дойти до Рима пешком – тем же самым путем, что когда-то проделал в узах апостол Павел. Но сильный ветер помешал судну пристать к берегу, и епископа Игнатия высадили в другом месте. До времени его мученичества оставались считаные дни.
В «Мученичестве Игнатия» кто-то из свидетелей морского путешествия написал:
«…Продолжались попутные ветры, и мы неохотно торопились, преодолевая весь путь за один день и одну ночь, печалясь о приближающемся отшествии от нас этого праведника. Но с ним все происходило, как он и желал, ибо он торопился сколько возможно скорее покинуть этот мир, чтобы достигнуть Господа, Которого любил». Подобно апостолу Павлу, Игнатий Богоносец напишет Послание к Римлянам, в котором больше, чем где-либо, будет говорить о своей предстоящей участи. И для этого была причина: стало известно, что христиане в Риме ищут возможности спасти епископа Антиохии от казни, вплоть до того что готовят по дороге засаду на конвоиров.
Игнатий Богоносец в письме настоятельно про сит их не делать этого и вообще не заботиться о его освобождении: «Умоляю вас: не оказывайте мне неблаговременной любви. Оставьте меня быть пищею зверей и посредством их достигнуть Бога. Я – пшеница Божия: пусть измелют меня зубы зверей…»
Есть там и такое потрясающее признание: «Живой пишу вам, горя желанием умереть».
«Он старался подражать апостолам не только смертью, но и готовностью к смерти», – скажет святой Иоанн Златоуст.
20 декабря, в день языческого праздника сатурналий, святого старца вместе с другими приговоренными к казни вывели на арену Колизея.
«Теперь дело не в исповедании только, а в силе веры, если кто пребудет в ней до конца», – писал епископ Игнатий в Послании к Ефесянам. Пришел и его час доказать это.
Предание повествует, что, идя на казнь, он непрестанно повторял Имя Иисуса Христа. Когда солдаты спросили, почему он это делает, Игнатий Богоносец ответил: «Кто запечатлен в моем сердце, Того я устами исповедую».
О том, что происходило на арене, также известно из «Мученичества Игнатия».
Старец «…со всей поспешностью был увлечен в амфитеатр. И он был немедленно брошен туда, в согласии с данным прежде повелением Цезаря. Публичное представление как раз уже близилось к завершению (а это был так называемый торжественный день, который на римском языке именуется тринадцатым, во время которого люди по обыкновению собирались в больших количествах, чем обычно). И он был брошен в клетку к диким зверям, за храмом, чтобы благодаря им (зверям) было исполнено желание святого мученика Игнатия… ибо он хотел, чтобы братья не имели хлопот, собирая его останки, и выразил до того в своем послании желание, чтобы таким был его конец. И из его святых останков сохранилась лишь малая часть, которую перевезли в Антиохию и обернули в льняное полотно как неоценимое сокровище, оставленное Церкви благодатью, которая пребывала в святом мученике».
Как замечательно сказал святой Иоанн Златоуст: «Он с такой легкостью сложил с себя тело, с какой иной снял бы с себя одежду».
А примерно через месяц состоялось торжественное перенесение мощей епископа в Антиохию, что, по словам Иоанна Златоуста, «увеличило пользу для церкви от его путешествия в Рим».
Вот как описывает Иоанн Златоуст это событие: «Как храброго атлета, победившего всех своих противников и с блестящей славой вышедшего с места борьбы, зрители тотчас принимают и не дают ему даже ступить на землю, но несут его домой на руках своих, осыпая бесчисленными похвалами, – так точно и этого святого, начиная от Рима, преемственно принимали тогда и несли на раменах своих до здешнего города, восхваляя увенчанного победителя»…
И это было как раз то единственное, что завещал сделать для него святой епископ в Послании к Римлянам, – не забывать его в молитвах.
«Не делайте для меня ничего более, как чтобы я был заклан Богу теперь, когда жертвенник уже готов, и тогда составьте любовью хор и воспойте хвалебную песнь Отцу во Христе Иисусе, что Бог удостоил епископа Сирии призвать с востока на запад. Прекрасно мне закатиться от мира к Богу, чтобы в Нем мне воссиять…»
Уже в апостольские времена существовал обычай в церквях вслух зачитывать послания и наставления апостолов. Эти письма, написанные учениками Христа или даже хотя бы содержащие их подпись, верующие хранили как святыню, переписывали, передавали в другие общины. Вскоре к ним стали прибавляться и свидетельства о мучениках, пострадавших за веру.
Сохранилось Послание Поликарпа Смирнского к Филиппийцам, в котором он просил сообщить ему все, что им известно об Игнатии Богоносце:
«Послания Инатия, присланные им к нам, и другие, сколько их есть у нас, мы отправили к вам, согласно вашему требованию… Вы можете получить из них великую пользу. Ибо они содержат в себе веру, терпение и всякое назидание в Господе нашем. Что вы узнаете верного о самом Игнатии и его спутниках – сообщите нам», – писал он христианам в Филиппах.
Начиная со II века допросы, обстоятельства казни, последние слова мучеников подробно записываются. В день смерти мученика, точнее в день его рождения в вечную жизнь, торжественно отмечают его память: в церкви вслух зачитывают сведения о его житии и кончине, за него возносят молитвы, в его честь совершается вечеря любви.