Святые вожди земли русской
Шрифт:
Когда в 1614 г. шведы взяли Новгород, они вынули гроб святого князя Феодора из земли и открыли его. Митрополит новгородский Исидор перенес гроб в Софийский собор. Мощи оказались не только нетленными, но от них совершались и многие чудеса. Он почивают открыто в серебряной раке… Этот князь был старший брат св. Александра Невского.
В Переяславском соборе почивают нетленные мощи св. Андрея, князя смоленского (XIII в.).
Св. Петр и Феврония муромские. Великий князь Константин Всеволодович
Полна необыкновенных обстоятельств была жизнь святых супругов князей муромских.
Младший брат удельного князя муромского, Давид, в молодых летах тяжело заболел: все его
Князь Петр и княгиня Феврония Муромские. XVI в.
Жертва эта была не легка. Он должен был вести очень скудную жизнь и часто тем скучал. Но его разумная и крепко веровавшая в милость Божию княгиня говорила ему: «He печалься, князь, — Бог милосерден и не оставит нас в бедности». И действительно, скоро в Муроме пошли неурядицы, и князя Давида просили обратно на княжение.
Правление его было мудрым: твердое, но мягкое, милостивое, и не злобное. Во всем княгиня помогала ему советами, больше же всего прилежала добрым делам.
Испытав унижение и бедность, они не знали ни гордости, ни жадности к деньгам. Зная, что такое нужда, покоили странников, помогали обездоленным, почитали чин священнический и иноческий. В частном быту они жили жизнью чистой, целомудренной и постнической. Достигнув старости, они единовременно приняли монашество. Князь — с именем Петра, а княгиня — с именем Феврония.
Скончались они на пасхальной неделе 1228 г. и положены, как завещали, в одном гробе.
Преподобный князь Петр и преподобная княгиня Феврония, муромские чудотворцы, почивают в муромском соборе.
Остановимся на жизни еще одного праведного великого князя Константина Всеволодовича.
Князь Константин. Рисунок из «Отечественного пантеона великих князей», 1850 г.
Сын знаменитого государственным разумом великого князя Всеволода Юрьевича и праведной Марии, родной по отцу племянник св. Андрея Боголюбского, он с ранних лет слышал и видел вокруг себя примеры доброй жизни.
Двадцатилетним отец отправил его княжить в Новгород, уже славного мудростью, великодушием и добродетелями христианскими. Его так любили во Владимире, что отъезд его всех опечалил. Бедные в особенности горевали, что лишаются своего благотворителя. Отпуская его, отец вручил ему крест и меч. «Иди править народом, — сказал он, — будь его судьей н защитником. Новгород Великий есть древнейшее княжение в нашем отечестве. Бог, государь и родитель твой дают тебе старейшинство между всеми князьями русскими. Гряди с миром. Помни славное имя свое и заслужи его делами».
Трогательно выразилась любовь народная при проводах Константина. Собрался весь город, вельможи, купцы
В Новгороде князь, твердый, несмотря на юность и доброту души, зорко оберегал свою власть. Горожане засыпали покойно; мятежные страшились. Но и в этой светлой жизни было пятно. В год смерти отец вызвал к себе Константина и дал ему в удел Ростовское княжество, а потом назначил его преемником достоинства великокняжеского, с тем, чтоб он уступил Ростовское княжество следовавшему за ним брату Георгию. Но сын ослушался отца, желая наследовать великое княжество Суздальское в целости. Раздраженный Всеволод в торжественном и многочисленном собрании объявил своим наследником Георгия, которому он и поручил великую княгиню и младших сыновей. Все безмолвствовали, как ни любили Константина.
После распрей и столкновений Константин, с помощью вступившего с ним в союз князя Мстислава Мстиславича Удалого
(сына св. Мстислава Храброго), в страшном бою при Липецке, где пало 10000 суздальцев-ладимирцев, одержал решительную победу над Георгием и занял великокняжеский престол.
Но, достигнув своей цели, Константин стал действовать великодушно: призвал Георгия к себе, объявил его наследником великого княжения и дал ему Суздаль. Братья искренне примирились…
Чувствуя слабость, Константин три года своего великого княжения заботился больше о небесном, чем о земном. Можно предполагать, что память о неповиновении отцу, распри с братом, пролитой крови — тягостным бременем лежала на его душе и сокрушила, изожгла горячим раскаянием его великодушную природу. И последние годы его жизни мы видим его в том исключительно высоком настроении души, какое обещали чудные годы его юности. Простим же солнцу то, что иногда его заволакивают тучи, и будем помнить при ясном и величавом закате о безоблачном восходе и радостном полудне.
Великий князь Константин покоил несчастных, раздавал милостыню, строил церкви, с восторгом встречал святыни, которые ему привозили из Греции. Незадолго до кончины он отправил в Ростов старшего сына, именем Василько, оставившего по себе в русской летописи столь же сочувственный отзыв, как отец; другого, Всеволода — в Ярославль. Приказал им жить согласно, благотворить сиротам, вдовам и духовенству, чтить Георгия как второго отца. Он преставился на 33 году, 2 февраля 1219 г. И плакали по нему бояре, слуги, нищие и монахи. Супруга его немедленно постриглась над его гробом и через два года отошла в вечность.
Восхваляя мудрость и добродетель этого князя, летописец говорит, что он не только читал многие душеспасительные книги, но и исполнял их на деле. Он весь дышал верой; а кротость его была так велика, что он старался не опечалить ни одного человека, а словом и делом утешить всякого.
Вещественным памятником по себе он оставил начатый им и достроенный его сыном, святым Васильком ростовским, великолепный храм Успения Богоматери. Он славен был и просвещением. Когда вся Европа коснела в невежестве, у Константина были писцы, которые списывали для него множество рукописей, и он все их с любовью читал.
Праведный великий князь Константин Всеволодович погребен во Владимирском соборе, в приделе св. князя Глеба Андреевича.
Великое милосердие Божие к погрешившему, но великодушному князю не допустило его видеть гибель Руси, ослабленной княжескими распрями. Он был отозван туда, где нет борьбы, перед тем самым временем, как страшная гроза неслышно надвигалась на Русь; он умирал великим князем отечества вольнолюбивого и еще свободного. И когда ему в день Сретения Господня отверзлось небо, и он лицом к лицу воспел песнь Сретения, песнь освобождения от земли со всей ее горечью, в числе пережитых им страданий он не мог назвать ужаснейшего, потому что был смертью избавлен от него. Он не успел узнать тогда, как узнала вся оставшаяся жить и вскоре за ним преставившаяся мученическая рать его князей-собратий, величайшего и неисцелимого земного горя: крушения отечества.