Связь без брака
Шрифт:
Мой вопрос его полностью удовлетворил, он пожал плечами, и сказал нам занять позиции. Все соседи стояли прямо, я один встал в низкий старт, вызвав у них усмешки, и удивление взрослого. Мне было всё равно, мне нужна была победа любой ценой, и я не собирался никому давать поблажек.
— На старт, внимание, марш, — заговорил он, и выстрелил на последнем слове. Раздавшийся, пусть и тихий хлопок стартого пистолета сработал для меня словно хлыст и я напрягая ноги, распрямился и пулей сорвался с места, почти сразу финишировав
Ничуть не запыхавшись, я остановился, наблюдая, как спустя ещё несколько секунд финишируют остальные. Тот тренер, что стоял на контрольной отметке с секундомером в руках, то тряс его, то прикладывал к уху.
— Петрович? Что с тобой? — к нему встав из-за стола, подошёл тот же взрослый, что подходил к пацанам, которых я побил.
— Да секундомер похоже барахлит, — раздосадовано признался тот, — надо делать перезабег.
Подростки, бежавшие со мной, тут же стали недовольно гудеть.
— Давай я сам встану, — тот подвинул его в сторону и достал серебристый секундомер, обратившись к нам, — хватить ныть, вы спортсмены или нет?
Мы вернулись на старт, и я снова занял позицию, хоть и без колодок, но на нижнем старте, хотя конечно школьные брюки и башмаки сильно мешали бегу.
Хлопнувший выстрел опять пришпорил меня, и я словно метеор тут же рванул в сторону финиша, снова прибежав первым. На дорожке настала тишина, поскольку к тренеру с секундомером, подошли другие взрослые и они о чём-то шушукались, тихо обсуждая. Закончив, один подошёл ко мне, протянув руку.
— Познакомимся? Меня зовут Артём Викторович.
— Иван Добряшов, школа-интернат № 3.
— Я раньше никогда не видел тебя Иван на соревнованиях по бегу, — он отвёл меня к трибунам и предложил присесть.
— А я раньше и не бегал, — улыбнулся я, — начал этим летом.
— Этим летом? — искренне изумился он, — не может быть!
Я лишь пожал плечами, предоставив верить или нет мне, ему самому.
— Почему ты не в спортивной форме?
— У меня её нет.
Он снова удивился.
— Как же ты тренируешься тогда?
— В майке и трусах, босиком.
— Босиком? — его глаза едва не выпали из глазниц.
— Пробовал в ботинках, быстро изнашиваются, — словно младенцу объяснил ему я, — новых нам не выдают просто так.
— Ясно, — он задумался.
— Слушай, давай баш на баш? — неожиданно предложил он.
Теперь настала моя очередь удивляться.
— Что вы предлагаете?
— Я дам тебе нормальную форму и кроссовки, а ты пробежишь ещё сто и двести метров. Согласен?
Я забеспокоился.
— Мне нужно выиграть только шестьдесят, я об этом с директором договорился.
— Если ты будешь в форме, то тебе будет проще бежать. Не думаешь?
Я был вынужден признать его правоту.
— Хорошо, я согласен, — я протянул ему руку, которую он тут же пожал и встав, повёл меня
— Дим, дай пожалуйста свою тренировочную форму, — попросил он у одного из тех, кого я ударил.
Тот без споров покопался в небольшой брезентовой сумке и протянул взрослому весьма замызганный комплект из майки и шорт.
— Олег, и твои шиповки пожалуйста, — попросил он у второго.
— Зачем? — тот уже удивился, — вы же знаете, мне их мама из Москвы привезла, они югославские.
— Я прошу, только на сегодня, — попросил он и подросток нехотя, достал бережно перемотанные тканью отличные беговые шиповки и протянул их тренеру.
Тот на глазах изумлённых подростков, мгновенно ставших возмущаться, что они не хотят, чтобы я надевал их вещи, заставил меня переодеться.
— Доча подержи пожалуйста его вещи, — он протянул возмущённой школьнице мою форму, галстук и башками, и она нехотя взяла их.
— Идём, сейчас старты на стометровку начнутся, — повёл он меня за собой, сначала подведя к столу, сделал какие-то записи и затем дал мне в них расписаться. Не понимая зачем это ему надо, я молча всё сделал, ведь свою часть сделки он выполнил, и особенно мне нравились кроссовки. Они явно были дорогие и использовались парнем только на финальных забегах, ведь сейчас он был одет в обычные кеды, как и у большинства тут присутствующих.
— Петрович, Олег, встаньте напротив со своими секундомерами, — попросил он коллег, с которыми шушукался раньше, а меня подтолкнул в спину, где на старте собирались ребята чуть старше меня, — беги так быстро, как можешь.
Я подошёл к парням и под их удивлёнными взглядами приготовился стартовать. Они же стартовали стоя, просто чуть согнувшись.
Выстрел! Тело, только недавно заряженное и размявшееся словно паровой двигатель, отдало всё энергию в мышцы и словно два поршня, ноги вдавились сначала в грунт, а шиповки обеспечили мне отличную сцепляемость с землёй, не виданную мной никогда прежде, и я сорвался с места, распрямляясь и наращиваясь скорость всё сильнее. Ближе к восьмидесяти метрам я с удивлением скосил взгляд, но ни справа, ни слева никого не было, поэтому я финишировал один, пробежав ещё метров десять, гася ускорение.
Тренера снова собрались и тихо переговаривались, и Артём Викторович вскоре подошёл ко мне, показывая мне первую стрелку на секундомере. Я непонимающе на него посмотрел.
— Одиннадцать секунд, — пояснил он, но видя моё непонимание, добавил.
— Ты выполнил первый юношеский разряд.
— Это хорошо или плохо? — поскольку и правда, не помнил уже юношеские нормативы.
— Ну как тебе сказать, — ненадолго задумался он, — сегодня мы рассчитывали увидеть хотя бы третий, и точно не от подростка четырнадцати лет.