Связанные честью
Шрифт:
— Ты плакала? — спросил он озадаченным голосом.
— Думал, мне будет плевать?
— Многие женщины в нашем мире рады, когда их мужья пользуются услугами шлюх или содержат любовниц. Как ты сказала, браков по любви мало. Если женщина не выносит прикосновения мужа, она не будет возражать, чтобы тот позаботился о своих потребностях.
Я усмехнулась.
— Своих потребностях.
— Я не хороший человек, Ария. И никогда не утверждал обратное. В мафии нет хороших людей.
Мой взгляд упал на татуировку над сердцем.
— Знаю.
Я сглотнула.
— Но ты заставил меня поверить,
— Я никогда не причинял тебе боль.
Неужели он и правда не понял?
— Было больно видеть тебя с ней.
Выражение его лица смягчилось.
— Ария, у меня не было ощущения, что ты хочешь переспать со мной. Думал, ты будешь рада, если я не прикоснусь к тебе.
— Когда я это сказала?
— Когда я сказал, что хочу тебя, а ты отстранилась. И посмотрела с отвращением.
— Мы целовались, и ты сказал, что хочешь трахнуть меня больше, чем других женщин. Конечно, я отстранилась. Я не шлюха, которую можно использовать, когда захочется. Тебя никогда не бывает дома. Как мне узнать тебя поближе?
Он выглядел расстроенным. Мафиози казались еще более невежественными, чем обычные мужчины.
— Что ты думал? Я ничего подобного не делала. Ты единственный, с кем я целовалась. Ты знал это, когда мы женились. Вы с моим отцом даже убедились, что это так, и, несмотря на это, ожидал, что я, даже ни разу не целовав парня, раздвину перед тобой ноги. Я хотела сделать это медленно. Узнать тебя, расслабиться, чтобы целовать тебя и позаниматься прочими штуками прежде, чем переспать.
Наконец в выражении его лица появилось понимание.
— Прочими штуками? Это какими же?
Я подняла взгляд, шутить не было настроения.
— Это бесполезно.
— Нет, не надо.
Он повернул мое лицо к себе и опустил руку. Лука усвоил урок.
— Понимаю. Для мужчин первый раз не имеет значения, или, по крайней мере, для мужчин, которых я знаю.
— Когда был твой первый раз?
— Мне было тринадцать, отец решил, что пришло время стать настоящим мужчиной, так как я уже был инициирован. «Ты не можешь быть девственником и убийцей». Вот что он сказал.
Лука холодно улыбнулся.
— Он заплатил двум благородным проституткам, чтобы те провели со мной выходные и обучили всему, что знают.
— Это ужасно.
— Да, полагаю, так и есть, — тихо согласился Лука. — Но я был тринадцатилетним подростком, желающим показать себя, к тому же самым молодым членом нью-йоркской Семьи, и мне не хотелось, чтобы мужчины постарше считали меня мальчиком. И по окончании входных я считал это большим достижением. Сомневаюсь, что проститутки были впечатлены моим выступлением, но сделали вид, что я лучший любовник, который когда-либо у них был. Мой отец, вероятно, доплатил им за это. Потребовалось не так уж много времени, чтобы понять - не все женщины в восторге, когда кончаешь им на лицо после минета.
Я сморщила нос, и Лука усмехнулся.
— Да, — пробормотал он и потянулся за прядью моих волос, позволяя ей скользить по пальцу. Непонятно, почему он так всегда делал. — Я сегодня очень волновался.
— Беспокоился, что позволю кому-то иметь твое.
— Нет, — твердо ответил он. — Я знал, знаю,
— Этого не произошло.
— У них не получится.
Я отстранилась от его руки, что двигалась от волос к горлу. Мне не хотелось его прикосновений. Он вздохнул.
— Ты намерена все усложнить, не так ли? — Я пристально на него посмотрела. — Прости за то, что сегодня увидела.
— Но ты не сожалеешь о том, что сделал.
Он выглядел раздраженным.
— Я редко извиняюсь. И если говорю подобное, то абсолютно серьезно.
— Может, стоит говорить это почаще.
Он глубоко вдохнул.
— Для тебя нет выхода из этого брака, как и для меня. Ты действительно хочешь быть несчастной?
Он прав. Выхода не было. А даже если бы и был, зачем? Мой отец выдал бы меня замуж за другого мужчину. Может, за такого, как у Бибианы. Не имеет значения, как сильно хотелось это отрицать, но я могла себе представить развитие чувств к тому Луке, которого видела в ресторане. Не будь это так - его другая сторона так сильно не ранила бы. Когда он касался моих волос или целовал, обнимал меня ночью, я чувствовала, что хочу в него влюбиться. Хотелось бы мне ненавидеть его всем сердцем. Будь Джианна на моем месте, она бы предпочла прожить жизнь в несчастье, ненавидя своего мужа, чем доставить удовольствие ему и нашему отцу, проявив заботу о супруге.
— Нет, — сказал я. — Но я не могу притворяться, что никогда не видела тебя с ней.
— Я не жду от тебя этого, но давай представим, что наш брак начинается сегодня. Чистый старт.
— Это не так просто. Что насчет нее? Сегодня ты был с ней не в первый раз. Ты ее любишь? — Мой голос дрожал, когда я задавала вопрос.
Лука, конечно, заметил это. Он смотрел на меня, словно на головоломку, которую не мог разгадать.
— Любовь? Нет. У меня нет чувств к Грейс.
— Тогда почему ты продолжаешь спать с ней? Только честно.
— Потому что она знает, как сосать член, и хорошо трахается. Достаточно честно?
Я покраснела. Лука провел пальцем по моей щеке.
— Люблю, как ты краснеешь, когда я говорю что-то грязное. Не могу дождаться, чтобы увидеть твой румянец, когда сделаю с тобой что-нибудь грязное.
Почему он не может перестать трогать меня?
— Если действительно хочешь дать шанс этому браку, если хочешь сделать когда-нибудь что-то грязное со мной, прекрати встречаться с другими. Может, остальным все равно, но я не позволю прикасаться к себе, пока есть кто-то еще.
Лука кивнул.
— Обещаю. С этого момента я касаюсь только тебя.
Я рассматривала его.
— Грейс это не понравится.
— Кого волнует, что она думает?
— Разве ее отец не доставит тебе неприятности?
— Мы оплачиваем его кампании, и у него есть сын, идущий по его стопам, которому вскоре понадобятся наши деньги. С чего бы ему волноваться о дочери, которая годится только для шопинга и удачного замужества?
То же самое можно сказать обо мне, да о любой другой женщине в нашем мире. Сыновья могут пойти по стопам отца, они могут стать членами мафии. Я все еще помню, как праздновал отец, когда узнал, что его четвертым ребенком будет сын.