Связанные паутиной
Шрифт:
– Говори по делу!
Сантера поморщилась от грубого тона.
– Только тупица не поймет, что вас использовали. Кнез лжец и большой пройдоха, который слишком дорожит своей репутацией и хочет вечной жизни. Вас посылали на смерть, заранее рассчитывая, что вы можете не вернуться. И теперь, если все-таки вернетесь, с вас будут спрашивать.
– Ложь! – взревели некоторые. Луис кусал губы, Блез с ненавистью прожигал ведьму взглядом, да и другие не отставали.
– Как тесен мир и узко человеческое мышление. – Она вздохнула с фальшивой тоской, приняла
– Вы спросили – я ответила. Как воспользоваться услышанным – решать не мне. Всего хорошего, господа. – Пламя волею его хозяйки очертило полукруг. – И да, чуть не забыла… Запомните и передайте потомкам: никто не любит, когда его уничтожают!
Под заливистый смех и аплодисменты Алкана она прогнала чистопородных. Те бросали вслед проклятия и едва сдерживали гнев, но страх перед неизвестной им магией был сильнее. Гораздо сильнее.
Напоследок Люциан процедил, сжимая кулаки:
– Ты посмеялась над всеми нами, но клянусь честью семьи, я отомщу. Ты захлебнешься в собственной крови, Иная.
Затем выпрыгнул на снег, обернулся и сплюнул.
Грузовик вновь тронулся, когда кроме ведьмы и второсортного, в нем никого не осталось. Она перебралась на переднее сиденье и поджала колени к груди. Призрак понимающе протянул:
– Не рассчитывала на такую реакцию? Людишки – неблагодарные твари, не стоит из-за них переживать.
– Нет. Все было вполне ожидаемо.
– Тогда почему?..
– Не знаю. Люди делятся не на хороших и плохих, нет. Они делятся на умных и глупых. И я пытаюсь понять, к какой группе относятся эти… Эх, даже слово подходящее подобрать не могу.
– Моя девочка взрослеет. – Доппельгангер сально осклабился и сменил облик на наиболее привычный. – Жалеешь своих дружков? Они станут изгоями. Их будет преследовать тайная полиция, ведь они приняли помощь от рук Иных. Что может быть хуже?
И снова расхохотался, довольный таким исходом.
– Пускай. Меня не волнует, что станет с ними дальше, главное – я вернула долг.
– Значит, никакого благородного порыва души? Бессовестная!
– Совесть – это богатство, а мы люди бе-э-эдные, – тоном опытного попрошайки пронудила Сантера. Затем уткнулась в окно носом и добавила: – Но ты же не об этом хочешь поговорить. Начинай, я все равно не усну.
– Разговор будет долгим.
– Дорога назад еще дольше… Кстати, куда делся Рок, место которого ты занял?
Он неприятно усмехнулся и чиркнул пальцем по горлу. Могла и не спрашивать очевидное.
– Мы, милая, доедем до Рицей, где будет один из порталов. А затем тебя ждет пренеприятнейший разговор с Советом Власти. Допустить гибель столь важного элемента их стратегического плана, сбежать на край света с чистопородными… Нехорошо. Повезет, если тебя просто казнят, Лиззи. И что за странная способность, которую ты злостно скрыла от своих хозяев?
– Хочешь узнать? – Она разглядывала его отражение в стекле, очерчивая ногтем профиль. Неловкое движение,
– В том нет моей вины, и ты это знаешь. Девочку застрелил шуттенант. Я не могла его остановить. Или твоим ровесникам просто захотелось избавиться от назойливой прислужницы Странника, раз появилась возможность?
– Заметь – не я это сказал. Мое дело – доставить тебя в целости и сохранности под их укоризненные очи. – Он проигнорировал выпад в свою строну.
– Значит, Розмари не станет вмешиваться… Жаль – она могла бы помочь.
Призрак гнал машину быстрее, наверно желая врезаться в какое-нибудь дерево, пока в сумерках они не въехали в окрестности небольшого провинциального городка под Рицей. Там остановились заночевать.
Пошептавшись с дородной, вульгарно накрашенной особой, он договорился снять два смежных номера: для Сантеры и для себя. Сначала ведьма не совсем поняла, зачем целых два, пока не увидела, какие масленые взгляды хозяйка бросала на похорошевшего доппельгангера, и все стало на свои места. Неплохо для старичка.
В комнате, которая ей досталась, была кровать – сырая и неудобная, стул, таз с едва подогретой водой для умывания, ночной горшок и светильник. Негусто, но для сна сойдет. Погрозив привязать ее в случае попытки побега к медным трубам, проходящим через всю гостиницу, Алкан ушел в свой номер. Щелкнул замок.
Сантера пожала плечами и подошла к окну. На бархатном небе светилась полная нечеловеческого очарования луна. Она казалась большой, голубоватой и выпуклой – протяни руку и ощутишь холод ее безжизненного взгляда.
Девушка скинула надоевший мундир на стул и начала разминать усталые члены. На пол упало что-то легкое и, шурша, откатилось под стол. Удивившись, она заглянула туда и увидела свиток, перевязанный обрывком ошейника. Василиск!
Вероятно, он был в квартире, когда ее не было дома, а потому решил оставить записку и спрятать в самом надежном месте – в запасной униформе. Никто бы не стал туда лезть, кроме маленького полукровки. Подняв с пола послание, Сантера аккуратно его развернула. Нестройными рядами на бумаге роились буквы:
Вы были правы. Все очень плохо. Они не хотят мира! Госпожа, нужно бежать! Когда умрет Кнез, Совет пойдет с дарами к людям, чтобы показать свои хорошие намерения. Они попытаются задобрить всех, так будет легче управлять. Ужасные твари ворвутся в незащищенные города, начнется истребление невинных.
Хазяева хотят уничтожить всех – и людей, и Иных. Они больше никому не верят…
Прочитав письмо несколько раз, поднесла его к свече и проследила, чтобы оно целиком обратилось в пепел. Подула на испачканные пальцы. Нуар будет рад – все складывалось так, как он хотел. Униженные, преданные, лишенные крова инкантаторы десятилетиями лелеяли план мести и теперь не станут мелочиться. Люди, грызни, сквонги или другая нечисть – какая разница? Каждый может предать.