Связанные венцом
Шрифт:
– Не за что, Ноэль. И можете звать меня просто Кол, я же говорил, - мягко журит.
– Иногда ситуацию нужно немного подсластить, и она уже не будет казаться такой плачевной. Не правда ли?
Рассеянно киваю и, почувствовав лопатками колючий взгляд дуэньи, спешу к ней, крепко зажимая в руке подарок.
– О чем с ящером любезничала? – уже в комнате шипит змеей Кану.
Я молча потираю руку, за которую она меня сюда волокла, словно за нами гнался трехголовый цербер.
– О чем мне еще с ним любезничать, мадам Кану, – пожимаю плечами. – Только о нашем деле. Он сам признался, что и есть ваш “человек”.
Но яблоко, спрятанное в кармане юбки, холодит бедро и намекает, что не всю правду я рассказываю дуэнье.
– Надо же, – поджимает губы. – Я рассчитывала, что до замка потерпит.
Снова пожимаю плечами, мол, кто этих ящеров разберет…
Ночь проходит в сумбурных метаниях и сомнениях. Лишь на несколько часов удается забыться в тревожной дреме, наполненной обрывочными сновидениями и смутными воспоминаниями. А затем меня будит Дениз, и утро повторяется почти в точности, как и предыдущее – завтрак, наряды и поездка в душной темной карете.
Впрочем, одно отличие все же имеется. Мадам Кану сегодня на редкость тиха и молчалива. Даже не делает замечаний. А ведь лорд Колхер приветствуя нас, неприлично долго задержал мою руку в своих ладонях и настойчиво пытался поймать глазами мой взгляд. Впрочем, помня наставления дуэньи, старалась смотреть куда-нибудь, только не на него. Сомневаюсь, что ситуация с взглядами настолько критична, как описывала дуэнья, но лишний повод давать все равно не стоит.
Плавный размеренный ход экипажа вскоре убаюкивает. Оказывается без нравоучительных бесед вполне себе неплохо спать на мягких диванчиках, удобно откинувшись затылком на подголовник. И организм тут же поддается на столь откровенную провокацию. Ночь была бессонной, так почему бы не вздремнуть до обеда. Вполне возможно, что после остановки, мадам Кану вспомнит о своих нотациях и заведет привычную шарманку. Нужно пользоваться моментом.
Еще немного повозившись, нахожу наиболее удобное положение и с наслаждением закрываю глаза. Мне даже начинает сниться какой-то сон. Сумбурный, непонятный, в котором смешиваются в странный причудливый коктейль оба мира и их жители. Но затем карету резко встряхивает, и она начинает крениться набок. Дениз, сидящая радом, от неожиданности вскрикивает и, не удержавшись на лавке, наваливается на меня. Испуганно распахиваю веки и начинаю судорожно осматриваться по сторонам. Побледневшее лицо мадам Кану пугает еще больше.
– Извините, ваше высочество, – пищит Дениз, пытаясь подняться.
Я отмахиваюсь и настороженно прислушиваюсь к тому, что делается за стенами экипажа.
Невнятный шум, топот и встревоженные крики заставляют напрячься.
– Мадам Кану? – вопросительно смотрю на дуэнью.
Взгляд женщины становится более осмысленным и фокусируется на мне. Но ужас в нем по-прежнему царит.
– На нас напали, – едва слышно выдавливает она.
– Почему вы так думаете? Может просто поломка… – стараюсь успокоить дуэнью. – Я сейчас выгляну и спрошу…
– Не вздумай, глупая девчонка, – хватает меня за руку.
И в этот момент стекло в окошке разлетается десятками осколков. Я едва успеваю прикрыть лицо руками и откинутся назад, в страхе пытаясь, как можно глубже вжаться в спинку сидения. Если б не плотно задернутые шторы, то боюсь, что порезов было бы не избежать. А так лишь легкие жалящие ранки на тыльной стороне ладоней.
– Нужно лечь на пол, – тихо шепчу, сползая с мягкой сидушки.
Дергаю за руку застывшую Дениз, которая продолжает таращиться на стрелу, застрявшую в стене экипажа. Мадам Кану первая забирается под свою лавку.
В бок кареты что-то громко ударяется, слышится приглушенный стон. Я закусываю рукав платья, стараясь не кричать. Тонкую дверцу прошивает острие ножа. С его конца на пол медленно скапывает красная густая кровь. Карета кренится еще больше.
Ногами отталкиваюсь от стенки и, стараюсь отодвинуться к противоположному краю. Если эта чертова коробка перевернется, мы будем в ловушке.
– Мадам Кану, Дениз, нам нужно всем передвинуться к правому краю, – командую я.
Как ни удивительно, но женщины меня слушаются и карета, благодаря нашей миграции, немного выравнивается.
– Это все оборотни. Как пить дать, – бормочет Кану. – Грязные животные.
– Оборотни? – обмирая, переспрашиваю. – Зачем?
Их страна Горар тоже граничит с Ханаром и Ньелокаром, и, насколько я знаю, выступает нейтральной стороной, не вмешиваясь в войну.
– Затем, глупышка, – шепчет Кану. – Если сейчас между Ханаром и Ньелокаром будет мир, то Горар потеряет шанс под шумок забрать часть территорий, которые принадлежат драконам. И мелкие набеги, которые жалкие оборванцы устраивают на границе, привлекут внимание драконьей верхушки. Сейчас-то времени нет приструнить обнаглевших блохастых тварей.
– Но ведь это глупо так подставляться… – шепчу в ответ.
– А кто докажет? Будет скандал международный. Наследницу Ханара убили на землях драконов. А может и сами драконы руку приложили. Отомстили за своих.
Нервно сглатываю, чувствуя, как начинает мутить. Запах крови разливается в воздухе тошнотворными нотками железа.
Глухие удары сыплются градом на хрупкие стены. Я вздрагиваю каждый раз, опасаясь снова увидеть, как пронзает тонкое дерево очередной клинок, испачканный кровью. Дениз тихо плачет, мадам Кану, похоже, молится, скрутившись в клубочек под лавкой и крепко прижав руки к груди. Я тоже пытаюсь вспомнить знакомые с детства слова молитвы, но в голове каша. Получается только беззвучно шептать: “Помоги, помоги, помоги...”. Осознание, что моя жизнь закончится вот так, на пыльной дороге, в чужом мире, среди всех этих людей и нелюдей, для которых я лишь разменная монета в политической игре, заставляет буквально сжиматься от ужаса. “Не хочу умирать…”, – сглатываю удушающий комок в горле. Тут не хочу… так не хочу...
А затем все стихает. Будто накрывает непроницаемым куполом. И слышится бешеный стук сердца в груди, набатом бьется пульс в ушах. Тихо скрипнув, отворяется дверь. Светлый проем заполняет огромная темная фигура. От страха вскрикивает Дениз. Я бы тоже сейчас кричала, но язык словно прилипает к небу, и голос замирает где-то в горле.
– Ваше высочество, вы не пострадали? – слышу знакомый голос Маркуса Вейланда и громко всхлипываю.
Не оборотень. Дракон… Но вдруг… вдруг мадам права. Драконы хотят убить принцессу Ноэль, чтобы отомстить. Звучит бредово, но, тем не менее, мне страшно. Очень страшно. И вместо того, чтобы принять протянутую руку, я еще дальше отползаю.