Шрифт:
Невидимой красной нитью
Две половинки связаны…
И в жизни своей когда-нибудь
Друг друга найти обязаны!
Ни время, ни обстоятельства
Не в силах их разлучить!
Нить может тянуться и путаться,
Лишь рваться не может та нить!
Пролог
Мы всегда чем-то связаны с другими людьми: обещаниями, обязательствами, обстоятельствами, тайнами, чувствами… Эта своеобразная паутина с каждым годом обрастает новыми нитями-связями, и иногда они душат и даже разрушают нашу жизнь…
Гроза бушевала вовсю уже полчаса, вытряхивая из себя последние искры недовольства, озаряющие темное небо неоновой ветвью, и громыхая так, что девушка, сидящая на кровати с книгой, с каждым ударом дергалась и с опаской смотрела на окно. Она уже третий раз читала страницу заново и не могла понять смысл.
Новый прозвучавший грохот насторожил ее. Лера убрала книгу и прислушалась. Тишина. Она подумала, что ей показалось, но все же бесшумно выскользнула из комнаты и, пройдя по коридору, дошла до гостиной. Девушка не любила оставаться одна в огромной родительской квартире, тем более в такую жуткую погоду, впрочем, сегодня ее и не должно было быть тут. Соня – жена брата пригласила всех на спектакль в Мариинку, и, если бы не живот, в буквальном смысле скрутивший все внутренности перед самым выходом, она бы тут не находилась.
Включив свет и обведя глазами комнату, Лера не нашла ничего, за что бы зацепился ее взгляд. Все на своих местах. Все идеально расставлено. Все как любит мама. Ее опасения, что Бегемот (так звали их огромного черного кота. Да, именно из-за привязанности девушки к шедевру Булгакова) что-то свернул, не оправдались. Его вообще не было в комнате. Она бросила взгляд в зеркало над комодом и встретила в отражении свои большие взволнованные глаза.
«Показалось?!» – безмолвно задала вопрос особе из зазеркалья, та пожала плечами, и Лера последовала дальше.
Кухня, комната младшей сестры Лизы, родителей… Она поочередно заглянула всюду. Оставался только кабинет отца, и девушка уже хотела бросить эту пустую затею и вернуться к себе, но педантичное желание полностью удостовериться, что ей почудилось, остановило ее.
Решительно толкнув дверь, Лера вошла в единственное неисследованное помещение. В глаза сразу бросилось распахнутое окно, и страх холодными руками забрался под одежду, вызывая дрожь, пронизывающую с ног до головы. Она, забыв включить свет, приросла к полу, только сердце припустилось бежать, отстукивая свой темп в барабанных перепонках.
«Никогда больше не стану читать мистику. А тем более одна в грозу» – мысленно пообещала девушка и принялась уговаривать себя подойти и закрыть окно, беззвучно бормоча губами, как заклинание от нечистой силы:
«Кто-то оставил его открытым, и ветер распахнул. Да, именно так. Это ставни издали тот звук, что я слышала».
Ее версия не выдерживала никакой критики. Более того, она прекрасно понимала это, но сейчас было необходимо поверить в свои слова, чтобы наскрести хоть крупицы смелости.
Вдохнув побольше воздуха, словно он обладал магической силой и делал ее храброй, Лера сдвинулась на пару шагов и тут же вскрикнула. Однако возглас утонул в руке в кожаной перчатке, которая накрыла рот. Она замерла от ужаса. В голове вихрем каркающих птиц закрутились вопросы: кто это? Что ему нужно? Что он ей сделает? Но в сумасшедших ударах испуганного сердца мысли сбивались, путались, не давали сосредоточиться, и девушка беспомощно хлопала ресницами и ждала. Чего?! Наверно, самого худшего! Разве те, кто тайно проникают в чужие дома, способны на жалость?! Их волнует только безопасность собственной шкуры.
Он приблизился к ее лицу, и от дыхания, опалившего щеку, она вздрогнула и сжалась.
– Я отпускаю руку – ты молчишь!
На удивление прозвучавший голос не был пугающим. Раздраженным, хриплым, но не более того.
Через несколько звенящих от тишины секунд раздалось грубое:
– Оглохла?
Нет Лера, конечно, слышала и даже воспарила в надежде, что, возможно, все благополучно закончится, но от страха, не отпускавшего ее, девушка не могла пошевелиться.
После заданного вопроса она с горем пополам умудрилась легонько наклонить голову в знак согласия.
Его пальцы тут же легли на талию, вызвав окончательное одеревенение тела, и незнакомец развернул ее от окна.
– Не оборачиваешься и считаешь до ста.
Не желая злить грабителя, Лера заставила себя снова кивнуть.
Рука исчезла с лица девушки также неожиданно, как и появилась.
Она глубоко вздохнула, поскольку все это время, казалось, вообще не дышала, и стала считать:
– Один, два, три…
Досчитав до десяти, Лера услышала похожий шум, заставивший выйти ее из комнаты, и тихое ругательство.
Забыв обо всех условиях, только что озвученных ей, она замолчала и повернулась. На фоне открытого окна, освещенного уличным фонарем, девушка увидела очертание крепкой фигуры в темной одежде и залипла, не думая об опасности. В этот момент он обернулся. Даже не различая его глаз, Лера замерла от взгляда, пригвоздившего ее, но, не моргая, продолжила смотреть в пугающую темноту под капюшоном, словно кролик, ждущий своей участи.
Внезапный порыв ветра скинул ткань, скрывавшую лицо вора. И хоть сумрак спрятал многие детали, разоблачение стало очевидным. Девушка разглядела очертания острых скул и твердую линию губ.
Страх с новой силой набросился на нее.
«Сейчас он передумает, вернется», – стучало в висках, но он нахмурился, накинул капюшон и спрыгнул с окна.
Она простояла неподвижно еще несколько секунд прежде, чем осознала, что снова осталась одна и этот страшный эпизод в ее жизни завершен, но вместо того, чтобы выдохнуть, девушка затряслась в неконтролируемой дрожи. Тело как будто, выстояв в напряженные моменты, сейчас не стесняясь показывало, какой эмоциональный стресс пережило. А ноги особенно. Они вообще категорически отказывались ее держать.