Связанные
Шрифт:
Шейн встает и надевает туфли, прыгая из одного угла комнаты в другой, пытаясь зашнуровать ботинки. Он кажется таким же удобным, как кошка, пытающаяся избежать дождя. — Все круто, я все равно собирался уйти, — уверяет он. — Как поживаете, миссис Стерн?
— Отлично. Спасибо, Шейн. А ты? Как тебе жизнь в колледже?
— Не могу жаловаться. Делаю все возможное. — Он сверкает своей уверенной улыбкой, восстанавливая самообладание. Он бездельник, как и я. Только Шейн слишком умен, чтобы потерпеть неудачу где угодно и где угодно.
Они неловко обнимаются, улыбка
— Я так счастлива, что вы двое все еще близки. — Она сканирует комнату, надеясь найти, что именно? Доказательства связи?
— Да, ну, я всегда был большим поклонником вашей дочери. — Шейн быстро добавляет:
— Менее известный.
После еще нескольких любезностей Шейн уходит, и мы с мамой болтаем о работе, Иззи (не беременной) и обо всем, что между ними. Когда она воркует о том, какой красивый Шейн, я отказываюсь говорить. Затем она предлагает мне одолжить один из симпатичных дизайнерских нарядов Иззи, когда мы с ним встретимся в следующий раз.
— Чтобы он мог видеть, какой красивой ты можешь быть, — предлагает она.
Спасибо, мама.
Джейн Стерн хотела бы, чтобы у меня был парень. Интересно, что бы она подумала, если бы я познакомила ее с Тайлером. На самом деле, я точно знаю, что она подумала бы. Волосы гудят близко к коже головы? Уши бойца цветной капусты? Соотношение чернил и кожи 80/20?
Нет, она бы не плакала от радости.
Но она будет плакать, ладно.
Когда она поднимает тему школы, я внутренне съеживаюсь. У меня нет родителей-вертолетов как таковых. Они позволяют Иззи делать все, что она хочет. Опять же, она финансово независима. Я, с другой стороны, всегда была более тихой, менее уверенной в себе человеком. Только по этой причине от меня ожидали, что я буду блистать в учебе, но вместо этого мои оценки были настолько плохими, что единственная степень, на которую я гожусь, - это коммуникация, и до этого года казалось, что я не справлюсь даже с этим.
— Как школа, дорогая?
— Хорошо. — Я засовываю что-то в рот. Остатки от пончиков? Бисквит? Я даже не голодна, просто тяну время, если честно. Мощный взгляд мамы прожигает дыры в моем лице.
— Если тебе снова трудно и нуждаешься в помощи…
— Нет. — Я резко оборвала ее, ненавидя себя за такую резкость, но зная, что моя мать никогда не отступит. — У меня все хорошо. На самом деле, у меня все отлично. Успеваю на курсах и все такое.
— Я просто беспокоюсь о тебе.
— Нет… — Я начинаю убирать со стола в гостиной тарелки, которые мы с Шейном оставили. — Ты беспокоишься о счете за обучение, которое ты заплатила.
— Блэр! — Моя мать вскакивает со своего места, но быстро возвращается к своему нормальному, невозмутимому состоянию. — Не говори таких вещей. Я просто делаю все, что в моих силах, чтобы убедиться, что ты добьешься успеха.
Да, включая угрозы лишить меня финансовой поддержки, если я не закончу учебу в этом году. Но я не в настроении для еще одного спора.
— Мама, обещаю, в школе все хорошо.
Примерно через час наша спонтанная
— Да, кстати, твоя бабушка выходит замуж.
Я задыхаюсь, разбрызгивая кока-колу на свой кофейный столик и на ковер. В моем лице сейчас нет ни одной дырки, из которой бы не стреляла газировка.
— Бабушка Марти? — удивленно спрашиваю я. Однако уточнение имени совершенно не нужно, потому что другая моя бабушка, Салли, вот уже десять лет находится на глубине шести футов и, вероятно, не планирует свадьбу в ближайшем будущем. — С кем?
— Мужчина, которого она встретила в комплексе для престарелых. Его зовут Саймон.
— Саймон?
— Ему семьдесят четыре.
— Семьдесят четыре?
— Они съезжаются вместе.
— Съезжаются? — Я снова задыхаюсь. Личная жизнь моей бабушки более насыщена событиями, чем моя, и ей около восьмидесяти трех лет. Разве это не делает ее похитителем колыбели? Или похититель инвалидных колясок? Дерьмо. Бабушка Марти выходит замуж!
Мама рассказывает подробности свадьбы сквозь сжатые губы, значит, она недовольна этим. Ну, она когда-нибудь счастлива, правда?
— Прямо сейчас она склоняется к винограднику в Саусалито. Красивый курорт. Изумительный. Это место с пряничной архитектурой викторианской эпохи.
— Звучит красиво. Сколько гостей?
— Не много. Большинство друзей бабушки… ну… мертвы.
— Когда?
— Середина июня, — осторожно говорит она, приподняв одну бровь, наблюдая за моей реакцией.
Мой рот открывается. — Я заканчиваю школу в середине июня.
— Ну… — Мама прочищает горло и дергает свой пастельный кардиган Ralph Lauren, удаляя невидимый комок ворсинок. — Еще есть время, и мы посмотрим, как и когда и если...
Если? Моя семья не верит, что я закончу школу? Что за черт? Я чувствую, как у меня в животе образуется узел, но я знаю, что спорить об этом — пустая трата времени. Мои родители ясно дали понять, что я попала в их дерьмовый список, как только провалила год в колледже. Поэтому я проглатываю оскорбление, каким бы неприятным оно ни было на вкус.
— Спасибо, что заглянула, — категорично говорю я, глядя мимо нее и указывая на дверь. Я не могу смотреть ей в глаза прямо сейчас, не взорвавшись на кусочки неуверенности.
Мать раздраженно вздыхает. — Маленький арахис, — бормочет она почти беззвучно, прежде чем я слышу, как закрывается дверь.
ГЛАВА 5
— Сейчас принесут две маргариты и четыре космоса, — кричу я из-за стойки Бри, официантке с другой стороны. Я трясу задницей под хэви-металлическую версию «Tainted Love».
Да, Недс - это такое заведение по соседству. Много музыки 80-х и классического рока, немного металла и панка, и никакой поп-музыки и кантри-дерьма. Нет музыкального автомата, слава богу. Я могу выбирать музыку в свои смены, если я не играю слишком громко или слишком инди, что является серьезным плюсом, когда вы такой же меломан, как я.