Свяжи меня в Городе Ангелов

Лусурье Лиз

Они подъезжают к небоскрёбу, на котором красуется надпись «Селжен». Здесь яркий курортный Лос-Анджелес превращается в деловой Нью-Йорк. В здание то и дело заходят и выходят с озабоченными лицами люди в деловых чёрных костюмах, держа портфели в руках. От всего этого веет большим бизнесом, строгими рамками и многомиллионными контрактами. Хината не понимает, как Джим согласился на это. Он не слишком жалует легальный бизнес и привык вариться в криминальной среде.

Им, не задавая вопросов, выписывают на ресепшене пропуска, и Джим с Хинатой поднимаются на нужный этаж. Они самое яркое пятно в этом офисном здании. Их появление – это тоже шоу для делового мира. Им, не таясь, оборачиваются вслед. Хината никогда раньше не бывала

в офисных небоскрёбах такого масштаба, и здесь всё давит на неё своей строгостью, чёткостью линий и безразличием. А вот Дэвис чувствует себя в этом здании как рыба в воде: снисходительно поглядывает на белые воротнички офисных клерков, подмигивает наиболее понравившимся девушкам – при том, что крепко держит ладонь Хинаты в своей. Да и сами девушки, несмотря на то, что до колен затянуты в чёрные офисные юбки, а их безупречно-белые блузки застёгнуты на все пуговицы до самой шеи, откровенно пялятся на него не хуже «Барби» в ночном клубе. Будь у них возможность, у Дэвиса карманы бы уже ломились от их номеров телефонов. Хината немного нервничает, не совсем понимая, для чего всё это нужно. Самое страшное, что она привыкла доверять Джиму. Так же легко влезть в его голову, как он может проникнуть в её, Хината не в состоянии, поэтому просто приходится принимать, как должное, то, что Дэвис вытворяет. Она лишь успокаивает себя мыслью, что у него всегда есть план.

Они входят в небольшую комнатку. Это и есть приёмная Бэрера. На неудобных стульях сидят люди, и у каждого кипа бумаг в руках. У кого-то пачка толще, у кого-то – тоньше. Все сосредоточенные и напряжённые. Даже сама атмосфера угнетает Хинату, словно в воздухе искрят разряды электричества, готовые ударить провинившегося. Секретарь – пожилая женщина, как и все дамы в этом здании, одета в белую блузку и чёрную юбку. Волосы, чуть подёрнутые сединой на висках, на затылке стянуты в строгий узел. Про таких говорят – профессионал. Когда они входят, как бразильский карнавал на Нью-Йоркскую фондовую биржу, секретарь окидывает их равнодушным взглядом: её лицо при этом абсолютно ничего не выражает, как и положено хорошему работнику.

– Как вас представить? – спрашивает она голосом вежливого робота.

– Хината и Джим, – фраза в исполнении Дэвиса звучит как «Бонни и Клайд».

Джим выпускает руку Хинаты и, не дожидаясь, пока о нём сообщат, подходит к двери и толкает её носком начищенной туфли. Дверь распахивается, ударяясь ручкой о стену, и Дэвис входит так, словно делает огромное одолжение абсолютно всем в этом здании. Хината заходит за ним, сразу же оглядывая кабинет Тома. Пара человек, стоящих перед дверьми, тех кто должен был войти следующими – явно подчинённые – бросают им вслед взгляды полные тоски и ненависти.

Но Хината их не замечает, потому что её внимание приковано к другому. В белоснежном большом офисном кресле за столом из стекла и железа сидит Том: сразу видно, что он большой босс в этом здании. Бэрер одет в классический чёрный костюм и белую рубашку, на шее туго затянут тёмно-синий галстук – сама суровость и неприступность. Позади Тома сквозь огромные панорамные окна открывается прекрасный вид на небоскрёбы. И пожалуй, это то единственное, что вносит хоть какое-то разнообразие в совсем уж суровый вид головного офиса.

Напротив Тома в кресле сидит мужчина средних лет, сложив руки на коленях, и как прилежный мальчик ловит каждое слово босса. Том озадаченно замолкает при виде их: хмурит брови, в голубых глазах плещется непонимание – как эти люди оказались в его кабинете? Когда же до него, наконец, доходит, что этот «цирк» в свой кабинет он пригласил сам, то Том небрежно машет рукой подчинённому:

– Уходи. И чтобы в следующий раз я хочу видеть результаты, а не слушать оправдания.

Мужчина слегка неуклюже кивает, косясь на Хинату, и быстро покидает кабинет.

Джим обводит помещение откровенно скучающим взглядом. Вся мебель изготовлена из железа и стекла, поэтому создаётся ощущение, что всё в серых тонах и, конечно, нет ни единой пылинки.

– М-да. Ни дать ни взять: стерильная операционная, – выдаёт Дэвис свою оценку увиденному.

Бэрер на это никак не реагирует.

– Присаживайтесь, – Том взглядом указывает на кресло.

Их вид его настолько шокирует, что он забывает: кресло только одно, а их двое. Но Джима такие мелочи не останавливают. Бриллианты в часах Дэвиса ловят солнечный луч, и множество мелких солнечных зайчиков разбегаются по офису Бэрера, разрушая всю атмосферу серьёзности разговора. Дэвис падает в кресло и тянет за собой Хинату, усаживая её себе на колени. При этом он так широко расставляет ноги, что из-за этого она, по ощущениям, усаживается прямо на его член. Том продолжает следить за представлением Дэвиса распахнутыми от удивления глазами. Хамство гостя недопустимо зашкаливает! Джим цепко обхватывает Хинату за талию и только после этого, не глядя на Тома, томно спрашивает, нашёптывая ей на ухо:

– Так, о чём он хотел со мной поговорить? – кажется, что Джим сейчас ещё и на свои ухоженные ногти отвлечётся, настолько ему внешне безразличен ответ Тома.

Хината, поудобнее устроившись у Джима на коленях, смотрит на стол Бэрера. Её догадки подтверждаются. На столе у Тома всё расположено в идеальном порядке: белые папки аккуратной стопкой в углу, ноутбук ровно под сорок пять градусов развёрнут в сторону, чтобы не мешал писать. Как она и думала: он перфекционист, ему нужно, чтобы всё находилось чётко на своих местах, а они для него – хаос. Джим сейчас намеренно проверяет чужие границы. Если их выставят за дверь, значит, Том не слишком в них нуждается, а если нет – проблема серьёзная, и можно с клиента взять, что только вздумается. Её радует, что она смогла разобраться в замысле Дэвиса, и хоть чуть-чуть дотянуться до уровня его интеллекта.

– Красный пиджак, – вместо ответа внезапно произносит Том, цепляясь взглядом за яркий цвет.

– И что? – фамильярно спрашивает Дэвис. – А ты ожидал, что я приеду одетый так же уныло, как и вид твоего кабинета?

Джим откровенно дерзит Бэреру.

– Ты всегда так с клиентами разговариваешь? – недовольство мелькает в голосе будущего хозяина фармацевтической империи.

Хината понимает, что перед этим человеком пресмыкаются многие, и он привык, что все его требования выполняются быстро и без препирательств, но Дэвиса это не волнует.

– Ты им ещё не стал, – беззаботно отвечает Джим. Ему всё равно по большому счёту наймёт его Том или нет.

Они всё ещё здесь – в его кабинете: Дэвис в своём вызывающе-алом костюме и полуголая Хината, и раз Том не вызвал охрану, чтобы их вывели, значит, дело действительно серьёзное.

Том молчит какое-то время, одновременно пытаясь и переварить нахальство посетителя, и правильно обтекаемо сформулировать мысль. Джим ждёт, демонстративно поглаживая Хинату по голому бедру. Дэвис наверняка уже всё понял, но ему интересно, как выкрутится Том.

– Насколько грязную работу ты выполняешь? – голос Тома звучит неуверенно, будто он и сам не знает точно, чего хочет от человека напротив.

– Очень грязную, – тянет слова Дэвис, беря листок и ручку со стола Тома, за что, неминуемо, получает недовольный взгляд владельца.

Джим быстро пишет сумму и кладёт перед Томом.

– За одного? – спрашивает тот деловым тоном.

– Оптом будет скидка, – с сарказмом отвечает Дэвис. Хината кидает быстрый взгляд на цену так, чтобы никто не заметил. У неё голова кружится от астрономической суммы, которую уверенной рукой написал Джим. Молодая женщина тут же видит в этой цифре и свою возможную прибыль. Джим ведь никогда не станет сам этим заниматься, а значит, кого-то наймёт: и Хината будет в этот момент рядом – Якудза получит свой кусок от этой сделки.