Свяжи меня
Шрифт:
— Это была необходимость. Ее отец — твой прадед — погиб на войне, и они потеряли ферму, и потому были вынуждены переехать к тете, твоей двоюродной бабке. Твоя бабушка была старшей, и от нее ожидали, что она поможет кормить пятерых своих младших братьев и сестер. Приличную работу найти было невозможно, да и платили хреново. И однажды, когда на выходе из фабрики к ней подошел мужчина и рассказал, сколько она сможет заработать на своей любви к танцам, твоя бабушка согласилась пойти работать в клуб.
— Не то чтобы это было важно, но чисто
Кроме Уильяма.
— Ты осуждаешь свою Grand-Maman за то, что она делала?
— Конечно нет.
— Тогда ты понимаешь, что единственный человек, на которого я могу злиться — это я сам.
— Почему?
— Если бы я не был калекой, ничего этого не произошло бы.
Я яростно покачала головой.
— Не вини себя. Ты не хотел, чтобы такое с тобой случилось, и, черт возьми, не заслужил этого. Ты всегда был хорошим человеком, пап, добрым, порядочным и честным. Более того, ты всегда был отличным отцом и работал за двоих, чтобы быть нам и матерью тоже. Именно поэтому я поступила так, как поступила. Будь ты говнюком, который заботится только о себе, мне даже в голову не пришло бы сделать нечто настолько экстремальное, чтобы сохранить ферму и дать тебе все то, в чем ты нуждаешься.
Папины глаза наполнились слезами.
— Спасибо, Софи. Спасибо за твои добрые слова, но прежде всего спасибо за жертву, которую ты приносила много лет ради меня и Анселя.
— Спасибо за то, что ты такой прекрасный папа и человек.
— Это я должен говорить спасибо за то, какой дочерью ты выросла.
Неожиданно в голову пришла мысль, которую я сразу высказала:
— Как думаешь, что сказала бы мама?
На папином лице появилось выражение боли. Так было всегда, когда упоминали маму.
— Думаю, она была бы разочарована. Но обязательно попыталась бы понять, почему ты сделала все, что сделала. — Видя выражение моего лица, отец покачал головой. — Понимаешь, она была из другой семьи, не похожей на мою. Ее родители не умели любить так, как умели мои. Можно сказать, она никогда не чувствовала любви, пока не вышла за меня и не родила тебя.
— Честно?
Папа улыбнулся.
— Она так сильно любила тебя, Софи, говорила, что каждый раз, когда на тебя смотрит, ощущает себя, будто выиграла главный приз.
Папин образ снова стал размытым из-за моих слез.
— Я так рада, что она любила меня, пусть даже так недолго.
— Она ощущала это, я знаю, — папа вздохнул. — Что будет с твоей работой?
— До завтрашнего вечера я в оплачиваемом отпуске, потом состоится собрание, на котором решат, что делать со мной и Уильямом.
— А что будет с вами?
Я уставилась на одеяло, кончиком пальца проводя по одному из ромбовидных узоров.
— Мы пойдем дальше, каждый своим путем.
— Почему?
Невесело усмехнувшись, я подняла глаза на папу.
— А как сам думаешь?
— Я думаю, что видел, как вы смотрели друг на друга.
— Ну, это было до всей этой фигни. Теперь, похоже, слишком многое против наших отношений. В смысле, у каждого из нас было прошлое и это нормально. Но после этих событий, разве можно нормально продолжать отношения?
— Вы справитесь. Над любыми отношениями надо работать.
— Не знаю, есть ли у меня силы, чтобы принять то, как оно будет работать, — вздохнула я.
— Никогда не слышал, чтобы ты так говорила. Вообще я никогда раньше не видел, чтобы ты сдавалась.
— Сейчас многое впервые, — с грустной улыбкой ответила я.
Папа покачал головой.
— Тут есть за что бороться, Софи. Уильям стоит того, и у тебя хватит сил за вас обоих. Соберись и делай, и вера в свои силы придет.
Черт, папа думал, что я влюбилась в Уильяма. А я влюбилась? Последние три месяца были лучшими в моей жизни. Уильям оказался прав. Нам было хорошо вдвоем — не только физически, но и интеллектуально, и эмоционально.
Уильям стал моим лучшим другом и идеально вписался в мою семью. Уважение, которое он питал к моему отцу, было достойным восхищения. Он искренне уважал моего отца, и поэтому от того, что я должна была сделать, становилось только хуже.
И хотя мне хотелось верить папиным словам, я слишком многое пережила в жизни, чтобы поверить, что нас с Уильямом действительно могло ждать счастье. Но разочаровывать папу еще больше я не могла. Вместо этого я просто кивнула в знак согласия и попыталась не обращать внимания на боль в груди, потому что я уже потеряла Уильяма.
Глава 21
Я стояла возле зеркала и внимательно рассматривала себя. Для сегодняшнего заседания я выбрала свое самое скромное платье. Черное, закрывающее колени, с длинными рукавами и высоким воротом. Ничего сексуального или вызывающего. Выглядела как смерть во всей ее красе. Неудивительно — в последний раз я надевала это платье шесть лет назад на похороны бабушки. Сегодня я ощущала себя также, будто иду на еще одни похороны — только уже моей профессиональной карьеры.
Застегнув на своей шее бабушкино жемчужное ожерелье, я пробежалась по бусинам пальцами и пробормотала:
— Donne moi de la force, Grand-Maman.
Сегодня мне больше всего понадобится сила, а у кого ее просить, как не у самой сильной женщины в моей жизни? У той, кто, как и я, смогла решиться на столь же морально неприемлемый поступок для выживания собственной семьи.
На комоде зазвонил мобильный, но мне даже не требовалось брать его в руки, чтобы узнать, кто звонил. Уильям набирал и постоянно слал СМС мне с той самой секунды, как я выбежала из школы. Но точно так же, как я не знала, что сказать папе или брату, мне нечего было ответить и ему. Я была слишком сильно потрясена и находилась в смешанных чувствах.