Связующие узы
Шрифт:
– Аманда, спасибо за предварительный просмотр потрясающего представления, – обратился к ней Керриган, едва Дюпре вывели из зала.
– Наша главная цель заключалась в том, чтобы доставить вам удовольствие.
– Неужели вы и в самом деле собираетесь доказывать, что Дюпре убил Уэнделла Хейеса в целях самозащиты?
– Посмотрим...
– В таком случае – удачи вам.
Аманда уже заталкивала папки в дипломат, когда к низкой перегородке, отделявшей первый ряд зрителей от адвокатских мест, подошла Грейс Рейнолдз, репортер из "Орегонца".
– Привет, – сказала Грейс. – Судью ты прямо-таки ошарашила и покорила. Я не видела, чтобы Айвен Грозный так много улыбался со времени последнего вынесенного им смертного приговора.
– Мы ведем частную беседу, Грейс, или ты берешь у меня интервью?
– Ну, Аманда, ты же не будешь строить из себя "Суровую Аманду Джеффи – ненавистницу журналистов" в разговоре со своей старой собутыльницей?
– Не знаю, не знаю...
– А я надеялась, что ты дашь мне настоящий эксклюзив о сутенере-убийце.
Аманда брезгливо поморщилась:
– Ты что, собираешься его так именовать в своей статье?
– На собрании редакционной комиссии предложен именно такой заголовок. Конечно, я могу возразить против мнения редакции, если ты докажешь, что подобное название подпадает под закон о клевете. Правда, не пытайся вешать мне на уши ту смехотворную сказочку, которую ты рассказывала судье.
– Наверное, я теряю свои адвокатские навыки, если люди перестают мне верить.
– Скорее, трезвый рассудок. Твое выступление было самым вызывающим из всех слышанных мной со времени защиты "Твинки".
– И разве та защита не была удачной?
– Не помню. Итак, я получу свой эксклюзив?
– Прямо сейчас вряд ли. Зато я обещаю вспомнить о тебе, когда созрею для подобного интервью, если только ты ответишь на один вопрос.
– Спрашивай.
– Ты же была в здании тюрьмы в тот день, когда был убит Хейес?
– В приемном отсеке. – Она покачала головой. – Опять та же бредятина!
– Я узнала у секретаря Харви Гранта, что Грант назначил Уэнделла Хейеса адвокатом Джона Дюпре около часа в день гибели Хейеса. Это назначение проводилось кулуарно, не в суде, и естественно, пресса приглашена не была. Хейес проследовал во Дворец правосудия через полчаса после своего назначения. Откуда вам и всем другим репортерам стало известно, что Хейес будет в тюрьме?
– Нам подсказали.
– Кто?
– Мистер Аноним.
– И эта подсказка была анонимной для всех журналистов и телевизионщиков?
– Не спрашивала.
– Ну что ж, и на том спасибо.
– А к чему ты клонишь, Аманда? Ты что-нибудь обнаружила?
– Обещаю, ты будешь первой, кому я все расскажу, когда у меня будет достаточно доказательств.
– Давай как-нибудь встретимся за стаканчиком пивка или сходим в кино, – предложила Грейс. – О делах говорить
– Неплохое предложение.
Кейт наблюдала за разговором двух подруг.
– В чем проблема? – спросила она, как только Грейс ушла.
– Все очень странно. С одной стороны, только три человека – судья Грант, Уэнделл Хейес и секретарь Гранта – знали о том, что судья намерен назначить Хейеса адвокатом Дюпре. А с другой, если Хейесу по каким-то причинам необходимо было пронести в тюрьму заточку и для этого отвлечь охранников в приемном отсеке, лучше всего заполнить отсек орущими журналистами и телевизионщиками, слепящими Ларри Маккензи прожекторами, с обычной для них суетой и сумятицей...
27
У дверей репортеры ждали выходивших из зала суда Тима Керригана и Марию Лопес. Большинство зрителей уже разошлись, но среди журналистов и телевизионщиков Керриган заметил молодую блондинку в солнечных очках, джинсах, футболке и кожаной куртке. Она стояла, прислонившись к мраморной колонне, и, как ему показалось, слишком пристально разглядывала его. Однако тут появился телеоператор и загородил ее своим оборудованием. А когда оператор ушел, блондинки уже не было.
Как только завершилась пресс-конференция, к прокурору подошли Стэн Грегарос и Шон Маккарти.
– Ну, как слушания? – спросил Керриган детективов.
– Верная победа на все сто, – ответил Грегарос. – Ты хорошо поразвлечешься на суде, если Джеффи будет продолжать настаивать на своей дерьмовой теории о том, что Дюпре действовал в целях самообороны.
– У нас есть и другие улики против Дюпре, – добавил Маккарти. – Помнишь, Риттенхаус говорил, что, по словам Тревиса: "Джон собирался все уладить в ночь убийства"?
Керриган кивнул.
– Я попросил переслать распечатку телефонных переговоров Дюпре. Из дома сутенера звонили на виллу Тревиса в Данторпе вечером накануне убийства сенатора.
– Еще один гвоздь в гробик малыша Джонни! – воскликнул Грегарос.
Беседа детективов с прокурорами продолжалась несколько минут, после чего Тим и Мария сели в лифт, который должен был доставить их на этаж, где располагалась окружная прокуратура.
– У меня есть еще работа по другому делу, Мария, – сказал Керриган. – Ты тем временем продолжай изучать улики, о которых мы только что беседовали. А завтра мы свяжемся.
– Хорошо.
Мария ушла, а Керриган открыл свой кабинет. Закрыв за собой дверь, он швырнул папки на стол, а пиджак повесил на крючок. Ослабляя узел галстука, Тим вдруг вспомнил блондинку, которую в течение всего нескольких мгновений видел у входа в зал суда. Что-то в ней показалось ему очень знакомым.
На столе зазвонил интерком.
– На второй линии некая мисс Жасмин, – сказала секретарша.
Керригана парализовал ужас, и он снова вспомнил ту блондинку. Теперь уже без малейших сомнений он мог сказать – у дверей зала судебных заседаний стояла именно Элли Беннет.