Связывающая луна

Хамм Эмма

Лютер прижал тыльную сторону ладони ко рту, рвота уже угрожала хлынуть с его губ. Он мог это сделать. Он мог открыть дверь, заглянуть внутрь и понять, что делать дальше. Если она была мертва, ему придется спрятать тело. Если она была жива… он разберется.

— Пожалуйста, не умирай, — пробормотал он, схватившись за ручку двери. — Не знаю, что я сделаю с собой, если ты умерла.

Словно срывая повязку, Лютер резко распахнул дверь, после чего молодая женщина закричала, но, к счастью, не упала еще раз с лестницы.

Огневолосая

воровка сидела на противоположной стороне двери, тонкий кусок металла торчал у нее изо рта, а другой был в ее руках. Она подняла металлический прут над головой, явно собираясь опустить его ему на голову.

Лютер отскочил в сторону, подальше от ее железяки, и протянул руки, надеясь, что выглядит мирно.

— Нет-нет! Пожалуйста. Я не причиню тебе вреда.

— Не причинишь вреда? — она выплюнула металл, который, как он предположил, она использовала для вскрытия замка. — Ты запер меня в своем подвале, придурок!

Придурок?

— Я не такой, — пролепетал он, делая еще шаг назад, когда она прошла дальше в комнату. — Я выпускаю тебя из подвала.

— Ты меня туда посадил.

— Я посадил, — он кивнул. И снова Лютер попятился, она вошла в залитый солнцем бальный зал.

Она выглядела хуже, чем он помнил. Ее ярко-рыжие кудри торчали во все стороны, а на щеках были пятна грязи. И она была высокой. Боже, она смотрела ему в глаза, когда шла к нему. Он еще не встречал женщину, которая заставляла бы его чувствовать себя не самым высоким мужчиной в комнате.

Он должен взять ситуацию под контроль, иначе пожалеет об этом. Лютер кашлянул и засунул руки в карманы, надеясь, что это сделает его менее устрашающим.

— Думаю, нам нужно поговорить.

Она моргнула, будто он просил говорить на китайском.

— Прошу прощения?

— Я понимаю, что все это, вероятно, очень запутывает вас, но я обещаю, если вы сядете со мной и выпьете чашку чая, я все объясню, — он снова попытался поднять руки, как будто он не представлял угрозы. — Многое нужно объяснять. Я понимаю, что все это взаимодействие было для тебя довольно пугающим, и я бы определенно не хотел, чтобы наши дальнейшие разговоры шли таким образом.

На мгновение показалось, что она готова выслушать его. Но затем ее брови нахмурились, а руки сжали железный прут.

— Пугающим? Думаешь, так это было? Безумец запер меня в своем подвале с цепями, кнутами и камерой пыток в задней части. Или ты думал, что я не замечу всех твоих игрушек? Все эти забавные мелочи в комнате, куда ты приводишь таких женщин, как я?

— Что? — он покачал головой. — Нет-нет. Боюсь, это не… Ты все неправильно поняла.

— Я? — она замахнулась железным прутом, и ему пришлось пригнуться, чтобы не попасть под удар. — Думаю, я все поняла. Ты сумасшедший, и мне не следовало приходить сюда.

Ладно, этого было достаточно. Он пытался быть милым. Он попробовал мирный путь, который был тихим и спокойным, и, казалось, нравился всем молодым

женщинам. Теперь он сделает все возможное, чтобы закрыть ей рот.

Лютер взмахнул рукой и поймал стержень ладонью. Она сильно потянула, пытаясь освободить его из его хватки, но он только крепче вцепился в прут. К счастью, зверь внутри него сделал его сильнее обычного человека. Она недооценила его.

Воровка зарычала и потянула за железо в последний раз, прежде чем отпустила. Он держал стержень рядом с собой, вместо того чтобы бросить туда, где она могла снова его схватить.

— Ладно, — рявкнула она. — То, что ты хочешь пить чай с воровкой, просто нелепо, и я надеюсь, ты это знаешь.

О, он знал. Но борьба с ней пробудила в нем зверя, и теперь он смотрел на нее голодными глазами. Чудовище подняло голову, и это… изменило ситуацию. Он мог видеть ее четче. Алый цвет ее волос, то, как тикал ее пульс на шее.

Но именно ее запах заставил его тихо заурчать от удовольствия. Сладкий и пряный одновременно, как горячий пунш прохладным зимним вечером. Она пахла всем, чего он когда-либо желал, и даже больше. Волк внутри него изменил свое мнение о маленькой воровке, которая думала, что может забрать то, что ей не принадлежало. Теперь она была интересной. Интригующий. Вкусной.

Он должен был вырваться из этого, иначе он причинит ей еще большую боль, чем своим подвалом. Кашлянув, он жестом велел ей покинуть бальный зал.

— После вас, мадам.

— Смешно, — она фыркнула, проходя мимо него, и этот звук был ужасно неженственным. — Называть меня мадам — это оскорбление для всех дам. Я — воровка. Можешь звать меня Луной и никак иначе.

— Я не должен называть тебя по имени. Хотя бы по фамилии, — и назвать ее Луной было бы так волнительно. Никто не называл друг друга по имени, если только они не были… ну…

Лютер поправил штаны и вышел за ней из бального зала. Если он не возьмет себя под контроль, у него будет гораздо больше проблем, чем он рассчитывал.

Она шла через его дом, будто это место принадлежало ей. Ни капли страха в ее расправленных плечах или свободной походке. И она шла так, как никто из тех, кого он когда-либо видел. Хотя она была высокой и, возможно, более мускулистой, чем любая другая женщина, которую он встречал в своей жизни, она несла свою силу с уверенностью и немалым контролем.

— Куда мы идем? — бросила она через плечо.

— Э-э, эм. В кабинет, — он не знал, куда ее вести. Слуги будут говорить в любом случае. Особенно если учесть, что он вошел голым, а теперь в его доме без предупреждения появилась женщина. Сплетни никогда не утихнут.

По крайней мере, кабинет был одним из его личных мест. Лютер указал направо поверх ее плеча и почувствовал жар, исходящий от ее тела. Зверь внутри него хотел прижаться к ней.

Он не был проклятым котом!

— Соберись, — прошипел он сам себе, когда она вошла в комнату.