Сыграем
Шрифт:
— Тыковка, если ты до сих пор ходишь прямо, то здесь моя работа определенно не закончена. Черт, мы ведь даже еще не добрались до нового дивана, — он повернулся к Рису, слишком довольный собой, если верить свету в его глазах, как индикатору. — Она переживает, что мы испортим обшивку. Как будто я просто не куплю ей новый, да? Женщины.
Никакого ответа от Риса, кроме выступивших белых линий вокруг рта.
Мал тяжело выдохнул:
— В следующий раз давай остановимся на коже. Будет гораздо проще вытирать, и она далеко не так натрет твою нежную кожу, как ты думаешь, Энн.
— Хватит, — рявкнула я, чувствуя, как сжимается картонная коробка.
— Слишком много болтовни о сексе перед друзьями?
Я кивнула.
— Прости, — сказал Мал. — Правда, прости. Мой косяк.
Столько враждебности в таком узком пространстве. И ежу понятно, что Рис в самом деле ревнует. Он весь напыжился и излучал ярость. Его взгляд метался между Малом и мной, а рот был сжат в жестокую линию.
Нужно прояснить вот такую вещь: до этого момента я не была полностью уверена в том, что Рис осознавал, что я была женщиной. И вот он здесь, крутился вокруг меня, как будто я была территорией, которую нужно охранять. Этого Мал допустить не хотел, если судить по его обходным маневрам. Это походило на странный животный танец пещерных людей, двое из них медленно окружали меня. В некотором роде, это было даже забавно.
Вот только тот, кто первым помочится на меня, будет развлекать себя самостоятельно.
— Думает, меня сняли, — поиздевался Мал, смотря в сторону. — Поправь его, Тыковка.
После этих слов ноздри у Риса раздулись. Я стояла, приросшая к месту. Мое сердце билось так быстро, что я была уверена, на ребрах останутся синяки. С растрепанными после сна волосами или нет, этот момент был прекрасен. Я хотела, чтобы он постоянно крутился на YouTube. (Ладно, может, я и не хотела, чтобы он оказался на YouTube. Но вы поняли, о чем я).
Я откашлялась и выпрямила спину. За сегодня я стала раз в десять выше.
— Рис, мы с Малом встречаемся.
— Мы живем вместе, — поправил Мал.
— Точно. И это тоже. Я собиралась тебе рассказать. Мы с Малом очень счастливо живем вместе с позавчерашнего дня.
— Малом? — Мой босс замер. — Малом Эриксоном, барабанщиком?
— Ага.
Покрасневшие глаза Риса вспыхнули еще ярче. Больше не было сказано ни слова.
— А теперь, когда мы это выяснили, я пошел в душ, — заявил Мал. — Дам вам, детишкам, возможность поговорить.
— Спасибо, — сказала я.
— Не вопрос.
Его рука шлепнула меня по заднице, отчего я подпрыгнула. А затем, лениво почесывая щетину, он направился в ванную. Мою ягодицу жгло. Я сделала мысленную пометку убить его позже, как только останемся одни. Убить его или отыметь, все равно. Мои гормоны были так обескуражены.
В ту же секунду, как закрылась дверь, Рис схватил меня за руку и потянул в крошечную кухню. Еще даже не собиралось светать. Свет из гостиной слабо освещал его угрюмое лицо. Его очки в черной оправе были перекошены набок, придавая его внешности более потрепанный вид. Наверное, мне бы стоило ревновать. Но нет, не в этот раз.
— Что за черт, Энн? Ты говорила, что познакомилась с ним, и на этом все. Блин, мне показалось, что он выглядел знакомо...
— Для меня это тоже
На голове у него творился бардак после проведенной ночи в постели, но не из-за сна. Он не мог заявиться ко мне домой и устраивать взбучку, когда обнаружил, что я (якобы) занималась тем же, что и он, ни фига подобного.
— Здорово, — ответил он уныло.
— Когда узнаешь его поближе, поймешь, он очень хороший парень.
— Конечно.
— Знаешь, он заставляет меня улыбаться. Не воспринимает меня как должное, — сказала я, готовясь к убийству. В общем-то, у меня была утренняя жажда к кровопролитию. Это не значит, что он не заслужил за свое грубое поведение по отношению к Малу. Может, мне и не нравилось большинство женщин, с которыми он околачивался, но черта с два я их когда-нибудь оскорбляла. — И я была бы очень благодарна, если бы ты больше его не оскорблял.
Рис открыл было рот:
— Энн, то, как он разговаривал со мной...
— Ты что, хочешь перевести стрелки на него? Серьезно? Тебе не стоило стучаться в мою дверь в такое время суток и называть человека, который ее открыл, мудаком, Рис. Это не круто.
— Извини.
Он посмотрел на мой старенький побитый холодильник скверным взглядом.
— Что вообще происходит? Раньше тебя никогда не беспокоило, что я хожу на свидания. Не то чтобы в недавнее время я на многих побывала.
— Ничего. Просто я ожидал...
Я ждала продолжения, но он не закончил предложение. Вероятно, было бы лучше оставить эту тему.
— Хочешь чашечку кофе?
— Нет, я иду домой.
— Ладно. Тогда, спасибо за пончики.
Я поставила помятую коробку на столешницу.
— Пожалуйста.
Рис уставился на меня, в его глазах была смесь злости и грусти. На самом деле я не знала, что с этим делать. Мною все еще владел гнев.
— Рис...
— Все нормально.
— Я не хочу, чтобы это повлияло на нашу дружбу.
Его плечи выпрямились.
— Нет. Конечно, не повлияет.
— Хорошо.
Не знаю, откуда это взялось, но мне захотелось обнять его. Ему было плохо, а я хотела, чтобы ему стало легче. Мама никогда не занималась утешениями с обнимашками, и я унаследовала этот талант, или скорее его отсутствие. Поэтому мои объятия были натянутыми, неловкими. Один раз хлопнув его по спине, я отстранилась к чертям подальше, прежде чем он смог среагировать. Можно сказать, неожиданная атака.
— Как прошло твое свидание? — спросила я.
— Ничего особенного. А чем ты занималась?
— Мал заказал ужин. Просто тихий вечер дома.
Как только я упомянула имя Мала, лицо у Риса стало сердитым. Было бы гораздо проще сопереживать ему, если бы от него не разило сексом, и он не вел себя, как придурок.
— Мне нужно идти, — сказал он. — Увидимся позже.
— Увидимся.
Я все еще долго стояла на месте, глядя ему вслед, даже после того, как закрылась входная дверь. Глубоко внутри я не злилась и не грустила. Возможно, просто немного была шокирована, узнав, что, в конце концов, Рис переживал за меня в этом плане. А как это скажется на жизни, я не имела ни малейшего понятия.