Сын Америки
Шрифт:
– А еще? Повтори, какие он тебе слова говорил.
Биггер знал, какие слова белые не любят слышать от негров, и знал, что именно эти слова всегда говорят красные. И еще он знал, что белые не любят слышать эти слова даже от белых, которые вступаются за негров.
– Он говорил, – сказал Биггер с запинкой, как будто нехотя, – он говорил, что наступит такое время, когда не будет ни богатых, ни бедных…
– Ну, дальше.
– И что неграм тогда тоже все можно будет…
– Дальше.
– И что никого не будут линчевать.
– А девушка что говорила?
– Она
– Ну а ты что?
– Простите, сэр?
– Ты-то сам охотно слушал эти разговоры?
Он знал, что белым людям обычно не нравится, когда негр охотно слушает такие разговоры.
– Я на службе, сэр. Что мне прикажут, то и делаю, – пробормотал он.
– А тебе не показалось, что девушка чего-то боится?
Он начал понимать, какое обвинение они хотят возвести на Джана, и тут он вспомнил, что Мэри заплакала, когда он отказался войти в кафе и сесть за стол вместе с ними.
– Не знаю, как сказать, сэр. Один раз она плакала… – Плакала? Его окружили со всех сторон.
– Да, сэр.
– Он что, ударил ее?
– Этого я не видел.
– Что ж он сделал, когда она заплакала?
– Он ее обнял, и она перестала.
Биггер стоял, прислонясь спиной к стене. Багровые отблески пламени играли на лицах белых людей. В ушах у Биггера гул тяги смешивался с глухими завываниями ветра в темноте за окном. Усталость одолевала его, на секунду он закрыл глаза, но сейчас же снова открыл, помня, что ради собственного спасения нужно быть начеку и отвечать на все вопросы.
– А о белых женщинах он ничего тебе не говорил, этот Джан?
Биггер весь подобрался.
– Сэр?
– Не говорил, что, если ты вступишь в партию, он тебя сведет с белыми женщинами?
Он знал, что очень многих белых одна мысль о близости негра с белой женщиной приводит в бешенство.
– Нет, сэр, – сказал он с притворным смущением.
– Джан спал с мисс Долтон в тот вечер?
– Не знаю, сэр.
– Ты не возил их в гостиницу или в какой-нибудь дом?
– Нет, сэр. Только катал по парку.
– А они сидели сзади?
– Да, сэр.
– Долго вы там были, в парке?
– Так, часа два, сэр.
– Да ты говори, не стесняйся. Спал он с ней или нет?
– Я не знаю, сэр. Они сидели сзади и целовались и все такое.
– А она сидела или лежала?
– Простите, сэр. Она лежала, – сказал Биггер и опустил глаза; так, он решил, будет лучше. Белые уверены, что все негры мечтают о белых женщинах, а поэтому уместно выказать почтительную робость, когда в его присутствии хотя бы упоминают имя белой женщины.
– Они ведь были пьяны оба, правда?
– Да, сэр. Они много выпили.
Он услышал шум автомобилей, въезжающих во двор. Полиция?
– Кто это? – спросил Бриттен.
– Не знаю, – сказал один из его людей.
– Я пойду посмотрю, – сказал Бриттен.
Он оставил дверь открытой, и Биггер увидел на снегу четыре машины с зажженными фарами.
– Эй, кто там? – крикнул Бриттен.
– Пресса!
– Здесь для вас ничего нет, – сказал Бриттен с беспокойством в голосе.
– Ладно, ладно, – ответил чей-то голос. – Все равно половина истории уже попала в газеты. Можете смело досказать нам остальное.
– Что попало в газеты? – спросил Бриттен, когда приехавшие репортеры входили в котельную.
Высокий краснолицый человек сунул руку в карман, вытащил сложенную газету и протянул ее Бриттену.
– Красные заявили, что вы обвиняете их в похищении дочери старика.
Биггер, не двигаясь с места, покосился на газеты; он прочел: АРЕСТ КОММУНИСТА В СВЯЗИ С ИСЧЕЗНОВЕНИЕМ МОЛОДОЙ НАСЛЕДНИЦЫ.
– Вот дьявольщина, – сказал Бриттен.
– Уф! – сказал краснолицый. – Ну и вечерок. Арест красного! Снежная буря! А у вас тут так прямо и пахнет убийством!
– Советую вам придержать язык, – сказал Бриттен. – Вы находитесь в доме мистера Долтона.
– О, прошу извинить.
– А где сам старик?
– Наверху. Он просил, чтобы его не беспокоили.
– А что, девушка действительно исчезла или это все розыгрыш?
– Я вам ничего не могу сказать, – ответил Бриттен.
– Кто этот парень?
– Биггер, ни слова, – сказал Бриттен.
– Это тот самый, о котором говорил Эрлон? Который его обвинил?
Биггер жался к стене и смотрел на всех затуманенными глазами.
– Что ж, так и будем играть в молчанку? – спросил один из репортеров.
– Вот что, друзья, – сказал Бриттен. – Погодите расстраиваться. Я сейчас пойду и узнаю, может быть, старик вас примет.
– Давно пора. Нам ждать некогда. Эта история уже разносится по всем проводам.
Бриттен поднялся наверх, оставив Биггера одного в кругу белых людей.
– Тебя зовут Биггер Томас? – спросил краснолицый репортер.
– Биггер, ни слова, – сказал один из людей Бриттена.
Биггер молчал.
– Слушайте, что это за комедия? Вы не можете запретить ему разговаривать.
– Чую я, тут дело серьезное, – сказал один из репортеров.
Биггер в первый раз видел таких людей: он не знал, как с ними держаться и чего от них ожидать. Они не были такими богатыми и недосягаемыми, как мистер Долтон, и в них чувствовалась еще большая беспощадность, чем в Бриттене, только какая-то безличная, и это, пожалуй, было еще опаснее. Нахлобучив шляпу, сдвинув в угол рта сигары или сигареты, они расхаживали по котельной в отсветах огня. Биггер чувствовал их холодное равнодушие ко всем и ко всему. Они похожи были на бывалых охотников, идущих по следу. Теперь они не скоро отстанут, раз уж Джан арестован и дал показания. Как они относятся к тому, что он рассказал о Джане? Бриттен запретил ему разговаривать с ними, но нужно ли слушаться Бриттена? Глаза Биггера неотступно следили за свернутой в трубку газетой в обтянутой перчаткой руке белого человека. Если б ему прочесть эту газету! Репортеры примолкли в ожидании Бриттена. Вдруг один из них подошел и встал у стены рядом с Биггером. Биггер покосился на него и ничего не сказал. Репортер закурил сигарету.