Сын Архидемона (Тетралогия)
Шрифт:
Восьмой «чин» – это врачи. А девятый, более многочисленный, чем все остальные, вместе взятые, – крестьянство.
Однако кроме перечисленной пирамиды есть еще и другие «чины», не входящие в «приличное общество». И возглавляют их именно актеры и циркачи. Это занятие считается крайне постыдным, пригодным только для отбросов, которым больше некуда податься. Местные девушки отнюдь не мечтают сделать карьеру в шоу–бизнесе – наоборот, ужасно боятся докатиться до подобного.
Ниже актеров стоят только ростовщики. Давать деньги под проценты – занятие
И многие действительно так поступают – в этой Европе нередки случаи, когда ростовщики, банкиры и даже богатые купцы перед смертью раздают все состояние нищим или жертвуют на благотворительность. Многие богадельни и госпитали появились именно таким образом – благодаря религиозному страху какого–нибудь олигарха.
Ну а ниже ростовщиков – те, кто вообще объявлен вне знакона. Воры, грабители, убийцы, насильники и прочие выродки.
– Гляди–ка, демон, вон французский король, – вполголоса произнесла Аурэлиэль, кивая на танцующую пару в бархатных полумасках. – Он думает, что его никто не узнаёт…
Я чуть не поперхнулся. Конечно, король Гастон не настолько приметен, как я, но в толпе все же выделяется. Больше двух метров ростом, широченные плечи, волевой профиль, неизменно белоснежная улыбка… кстати, я раньше думал, что в Средневековье зубы даже у королей были гнилые. Однако у здешних жителей они в на удивление хорошем состоянии – видимо, используют некий аналог зубной пасты. Какое–нибудь народное средство.
– Сейчас король танцует с младшей дочерью герцога Пиетри, – продолжает тихо давать пояснения Аурэлиэль. – Род Пиетри – один из знатнейших в Италии, но вот уже почти сто лет у них нет других богатств, кроме титула. Нынешний герцог практически разорен. Ему даже пришлось выдать старшую дочь за нувориша без роду и племени. А теперь он надеется найти удачную партию для младшей.
– Так король вроде женат.
– Ни на что подобное герцог и не рассчитывает. Однако если девушке удастся провести ночь с его величеством Гастоном, это значительно повысит ее… кхм… рыночную стоимость. Если же удастся зачать королевского бастарда, будет вообще великолепно. После этого у нее отбою не будет от богатых женихов. Ведь благодаря этому они косвенным образом породнятся с самим королем.
– Ну и нравы у вас тут… – подивился я.
– Это не у нас, это у людей. У нас такого не бывает.
– А у вас как с этим?
– Это тебя не касается.
– Угу. Как скажешь. Кстати, а что это за фигня у девчонки на шее? Медальон… странный какой–то медальон. Бубенчик какой–то.
– Это медальон–блохоловка.
– Что?..
– Медальон–блохоловка. Оглядись вокруг – такие многие носят.
– Мода, что ли?..
– Практическая потребность. На внутренней стороне медальона – дырочки, а внутри – сладко пахнущая липучка. Блохи заползают туда, прилипают и погибают.
– Блохи?.. На дворянах?..
– Конечно, и очень много. Человек – удивительно блохастое существо. Еще больше блох разве что у гноллей.
– А у огров?
– Кожа огра толста, как подошва башмака. Блохе ее не прокусить. На ограх иногда встречаются другие насекомые, более неприятные.
– А у вас, у эльфов? У вас блохи бывают?
– Никогда, – сухо ответила Аурэлиэль. – И если тебе начнут рассказывать о так называемых «эльфийских блохах», знай, что это просто досужие слухи, распускаемые грязными ртами лжецов. Ничего подобного в природе не существует.
– Угу. Верю безоговорочно.
– И оставь этот свой саркастический тон. Мне не нравится, когда ты начинаешь так говорить.
– Прости.
Я заметил, что у большинства дам при себе великолепные веера. Из кожи, шелка и бумаги, обрамленные птичьими перьями – страусовыми, фазаньими, павлиньими… разве что фениксовых нет. И то стопроцентно не уверен.
Веерами обмахиваются, томно прикрывают лица, загадочно поблескивая глазами… Но что странно – стоит приблизиться к любой из дам, как та немедленно поворачивает веер ко мне рукоятью. Что бы это могло значить?
– Это так называемый «язык веера», – терпеливо объяснила Аурэлиэль, когда я спросил. – Этикет не рекомендует благородной даме открыто и прямо выражать свои мысли устно, поэтому многие прибегают к помощи вееров. Если веер полуоткрыт – дама выказывает тебе свое расположение. Если открыт полностью – ожидает от тебя признания в любви и готова ответить взаимностью. Если же веер закрыт – дама холодна и выказывает тебе полное равнодушие, даже презрение.
– А если мне показывают рукоять?
– Дама требует немедленно убраться с глаз долой.
– Угу. Понятно. Я должен был сразу догадаться. А у тебя почему нет веера?
– У Народа не принято выражать свои мысли таким простецким инструментом, как веер. Есть много других, куда более тонких способов.
– Не помню, чтобы ты к ним прибегала.
– Прибегала бесчисленное множество раз. Ты просто никогда не замечал.
– Приведи пример.
– Потом как–нибудь. Кстати, обрати внимание еще вон на ту даму в светло–голубом платье. Это баронесса Фелисия де Хород, фаворитка короля Гастона.
Я заинтересовался. Помнится, Рабан упоминал, что эта дама считается красивейшей женщиной Европы. Любопытно будет взглянуть, как выглядит Мисс Вселенная с точки зрения местных…
Мне хватило одного взгляда, чтобы начать завидовать королю Гастону черной завистью. Пожалуй, баронесса де Хород и в нашем мире сможет завоевать титул королевы красоты. Высокая, длинноногая, со статной фигурой, округлыми плечами, тонкой талией в рюмочку, пышными бедрами и упругими ягодицами. Лицо утонченное, лоб высокий, зубы белые, как снег, глаза светло–карие, губы ярко–алые, чуть–чуть припухшие. Вот разве что шея на мой вкус могла бы быть капельку покороче, но это уже несущественная мелочь.