Сын Авонара
Шрифт:
Дрожащий нож взмыл вверх, у меня перехватило дыхание. Я была готова оттолкнуть ребенка и броситься вперед, но клинок опустился так быстро, что я ничего не смогла сделать, только закричать.
– Святые боги!
Три… четыре… пять раз лезвие вонзилось в тело.
Когда все снова замерло, Кейрон оказался пойманным в двух местах – его правая рука с ножом засела в спине покойника.
– Маратат… мараташи… маратакай, – шептал он своим голосом, снова и снова повторяя эти слова. Когда он сумел преодолеть охватившую его дрожь, он произнес:
– Развяжи нас.
Одной рукой все еще удерживая отбивающуюся
– Мне жаль, – мягко обратился Кейрон к рыдающей девочке, не пуская к ней меня, – но я не смог ему помочь.
Мы сразу же пошли к нашему экипажу и уехали домой, всю дорогу Кейрон молчал и не глядел на меня. Хотя меня распирало любопытство, я ждала, пока он заговорит. Только после того, как он вымылся и перевязал открытую рану на левом запястье, в освещенной свечами спальне он опустился на кровать рядом со мной, откинулся на подушки и прикрыл глаза.
– Агрену не понравилось быть мертвым. Грубость, испорченность и такая алчность, зависть и ненависть… Ты и представить себе не сможешь. Вместо того чтобы вернуться в свое тело, он захватил меня. Селина рассказывала мне о существовании подобных душ, так сильно привязанных к жизни, что они отказываются пересекать Черту и ополчаются на Целителя. Раньше я не встречался с ними и не хочу встречаться и впредь. Звезды ночи…
– А нож… что ты сделал?
Кейрон открыл глаза и повернул ко мне голову, слабо улыбаясь.
– Я убедил его в том, что он сможет вернуться только в своем теле. Что, разумеется, означало, что он действительно умрет, потому что его тело не подлежало восстановлению. Это ему не понравилось. Результат ты видела. Я рад, что он обрушил свою ярость на собственное тело, а не на тебя, не на ребенка и не на меня.
– Что же станет с девочкой?
Он пожал плечами.
– Ей лучше уйти оттуда, и не важно – куда.
Мы так и просидели остаток ночи и заснули только тогда, когда за окном занялся рассвет.
В начале лета Кейрон с небольшим отрядом отправился в Валлеор, изучать древнюю гробницу, открывшуюся после землетрясения. Наместник короля в южном Валлеоре сообщил Хранителю Древностей о находке, сделанной неподалеку от города Ксерема, добавив, что, кажется, в гробнице полно бесценных сокровищ.
Кейрон взял с собой двух помощников и отправился выяснять, что необходимо для проведения больших раскопок. Он собирался уехать всего на несколько дней, поэтому я решила подождать его возвращения дома, а потом, осенью, отправиться с ним в настоящее большое путешествие. Я снова занялась языками, помогая Тенни переводить для Мартина искерский манускрипт, и мне совсем не хотелось бросать работу на середине.
Прошло три недели, а от Кейрона не было вестей. Это было не похоже на него. Это же было не частное путешествие, а служебная поездка. Еще через несколько дней я с трудом сосредотачивалась на переводе Тенни, все валилось из рук. Когда миновала четвертая неделя, я отправилась во дворец узнать у Расина или сэра Джеффри, управляющего королевскими архивами, нет ли новостей. Ничего. Никогда еще
Мартин очень редко навещал нас, поэтому, когда однажды утром Жуберт прервал мои метания по комнате, объявив о приходе герцога Гольтского, поток страхов смел хилую плотину, которую я возвела, спасаясь от них.
– Новости из Валлеора, – сказал он, беря меня за руки, его спокойный голос никак не вязался с мрачным лицом. – Ничего конкретно о Кейроне, но нам сообщили, что произошло еще одно землетрясение. Говорят, Ксерем сровняло с землей.
– Он был не в городе… – Кто-то должен был произнести это вслух.
– …и я уверен, дороги труднопроходимы, – подхватил Мартин. – Танаджер уже выехал. Он сообщит, как только что-нибудь узнает.
Я разозлилась, что Мартин отправил Танаджера без меня. Я должна сидеть здесь, есть, гулять, ждать, считать лиги, считать часы и дни, воображать себе разные ужасы…
Спустя десять мучительных дней гонец из Виндама пришел с таинственным сообщением.
– Новости. Приходи.
Не успел гонец договорить, как я была уже в экипаже.
Мартин ждал меня на ступенях. Не тратя время на приветствия, он повел меня в гостиную, там на диване лежал Танаджер, без рубахи, он издавал исключительно громкие стоны. Одна рука у него была привязана к груди, голова в бинтах. Юлия смывала засохшую кровь и грязь с глубокой раны на ноге.
– Танаджер заявил, что должен рассказать о произошедшем сам, – произнес Мартин, похлопывая путешественника по плечу, – но мы решили, что рассказ лучше немного отложить. Эй, парень, пришла Сейри.
– Я не видел его, – пробормотал Танаджер, когда я опустилась на пол рядом с диваном. – Но я уверен, что он жив. – Черты его широкого лица заострились, когда он попытался сесть. – Гром и молния, я в жизни не видел подобных разрушений. Если бы тысяча армий взяла тысячу таранов и тысячу лет долбила бы эти стены, результат не был бы таким впечатляющим. Жить можно лишь в одной десятой города, если, конечно, вынесешь запах смерти. – Танаджер сел, помогая себе здоровой рукой, казалось, он не замечает, что Юлия еще возится с его ногой. – Тысячи людей были заживо погребены под руинами. Те, кому посчастливилось выжить, копали без остановки, стараясь добраться до остальных, прежде чем люди наместника подожгут руины. Я доехал до гробницы, но там ничего не осталось. Половина горы съехала вниз.
Мне казалось, что я задыхаюсь.
– Но слушай же дальше. – Огромная ладонь Танаджера опустилась на мою руку. – Никто ничего не смог рассказать мне об отряде лейран, приехавших осматривать гробницу. Но они принялись рассказывать о своих горестях, и я узнал об иностранце, который был там во время землетрясения. Изредка он находил людей в самых невероятных местах, живых людей. Непокалеченных. Все мечтали, чтобы этот иностранец поискал их родственников и друзей, потому что на его стороне была удача, он мог найти их живыми, даже когда не оставалось никакой надежды. Они прозвали его Диспоре, «спасающая рука». Описать его не могли. Кто-то говорил, что у него молочно-белая кожа, как у керотеанца, кто-то клялся, что он черный и у него раскосые глаза искерца. Но все превозносили его силу, удачу и умения.