Сын башмачника. Андерсен
Шрифт:
Любовь его написала стихи «Ты мыслями моими овладела», «Тёмно-карих очей взгляд мне в душу запал»...
Он никому не нужен. Одиночество приводило к страшным духовным мученьям. Религиозный человек, он особенно страшился Бога, вознося покаянные молитвы. Чувство вины выплёскивалось в необъяснимую на первый взгляд раздражительность. Выливалось в творчество. Он постоянно боялся, что над ним насмехаются за его холостячество и за спиной обмениваются понимающими взглядами, подозревая его в том, что он более всего хотел скрыть.
Страх изощрил его литературную фантазию
...Риборг Войт выйдет замуж за сына аптекаря, которого знала с детства. Она сама выбрала свою судьбу.
Через много лет Андерсен посетит её семью и будет играть с детьми. А потом не уснёт всю ночь.
Судьба его начертала строго: ни жены, ни детей. Гениальность, первозданность сказки, девственность, внутреннее одиночество при внешней публичности. Приговоры судьбы не обжалуешь у неба.
Увял букет, тобой мне данный, Но верю, вновь благоуханный Воскреснет в песнях он моих. Узнай и встреть приветом их!Её письмо Андерсен сохранил до смерти. Иногда он доставал его и всматривался в лица букв и своё прекрасное прошлое.
Когда Андерсен умер, у него была найдена кожаная сумочка с письмом Риборг Войт. Оно пережило сказочника, как и его любовь к ней. Ведь всякое чувство Андерсена оставалось в его произведениях.
Это письмо он завещал сжечь не читая.
Он не хотел, чтобы на земле кто-либо обсуждал сокровенное, касался его высоких чувств... Может быть, мысли о Риборг были его главной сказкой... Сколько тайн сохранили его морщины... Сколько слёз выдержало его одиночество...
Андерсен нашёл свою трижды потерянную за жизнь любовь в сказках, наиболее близком его натуре жанре. Литература стала его единственной свадебной песней.
Три главных его любви отвергли его: Риборг Войт, Луиза Коллин, Йенни Линд...
Но первой любовью была Риборг Войт, девушка из Фоборга.
Бывая в большой семье Коллинов едва ли не каждый день, Андерсен постоянно видел перед собой очаровательную Луизу Коллин. Ей исполнилось семнадцать вёсен. Она росла на глазах Андерсена и год от года становилась всё красивее. Поэт полюбил её.
Младшая дочь советника Йонаса Коллина — его второго отца, по признанию Андерсена, — не могла и не хотела разделить его чувств.
Он жаловался всем подряд на свою жизнь и обижался, если его уставали слушать. Стихи Андерсена начала тридцатых годов пользуются успехом у критиков. Последние любят приветствовать и напутствовать молодые таланты, пока те послушны, и в их строчках видны доступные им чужие мысли.
Луиза Коллин, как и Риборг Войт, была помолвлена... Может быть, поэт хотел ответного чувства для восстановления душевных потерь после расставания с Риборг?
Не сразу он понял, что Луиза прекрасна. Он знал её ещё совсем маленькой девочкой, задиристой и игривой. Его душа искала любви, понимания, хотя бы сочувствия. Природная нежность Луизы Коллин поначалу позволяла надеяться, что она ответит на его чистое чувство. Андерсен влюбился в её улыбку, волосы, губы, руки, глаза, голос. Он был готов часами смотреть на её лицо — и был при этом счастлив. Но Андерсен никак не относился к мужчине её мечты. Её воспитанность он принимал за заинтересованность, а причину горения в её глазах он видел в себе, хотя молодость была единственной причиной их огня. Беря иногда её ладошку в свои огромные руки, он поражался её хрупкости и очарованию...
Он стал с особенной грустью покидать родной для него дом Коллинов. Порой, ловя пронзительный взгляд опытного Йонаса Коллина, он спрашивал себя: а не догадывается ли глава семьи о чувствах к его дочери, ведь недаром же вокруг говорили, что у Андерсена всё написано на лице. А если сам Йонас Коллин негодует в душе и ищет возможность выйти из создавшегося положения так, чтобы не задеть чрезвычайно обидчивого литератора?
Дома, перед сном, он восстанавливал все её слова, улыбки, и сердце наполнялось неизъяснимым восторгом. Каждый день он ожидал чуда: оно являлось в лице Луизы Коллин, воздушного существа, чья улыбка была занесена в этот грубый мир со звёзд. Его огромное сердце требовало ответного чувства. «Ах, почему мы всегда не довольствуемся нашей собственной любовью, — думал Андерсен, — почему мы ещё требуем и обратного чувства?» Но душа хотела ответного чувства.
Он стал писать Луизе Коллин. В своей жизни он напишет сотни писем. Не всегда его чувства и мысли изливались до конца разговоров, поэтому он частенько излагал их и после бесед.
На бумаге его идеи были куда стройнее. Его адресаты поражались этой его способности писать письма, вести всегда и везде записные книжки, дневники. Жажда отдать свои чувства бумаге говорит о том, что он был одинок, и какие бы длинные разговоры ни вёл, не мог выплеснуть в них всего себя. Письма были спасением от одиночества. Наедине с самим собой, за столом, Андерсен вновь переживал разговор с девушкой.
Письмо за письмом прилетали в руки Луизы Коллин. Строки Андерсена становились всё страстнее.
— Мои письма просматриваются сестрой, — сказала однажды Луиза разгорячённому молодому человеку. — Она, представьте себе, находит у вас эпистолярных! дар.
Андерсен был поражён. Как, его пламенные письма читают не те глаза, которым они предназначались? А если это дойдёт до старого Коллина? Как они посмели!
Он обманулся в своей любви! Самая чудесная датчанка — предательница.
— Передайте вашей милой сестре, что мои таланты простираются и дальше эпистолярного жанра.