Сын болотной ведьмы
Шрифт:
– Слушаюсь, госпожа.
Ториан подождал, пока Рейна наденет плащ, и вышел из детской вслед за ней. Я без сил упала на стул рядом с кроваткой, где в платьице Мариллы лежал безымянный мальчик.
– Все будет хорошо, госпожа, - тихо сказал Вейлис. – Все будет хорошо.
24
– Сначала Рейна должна перейти мост, - возразила я. – Если вдруг Ториан сам захочет посмотреть, что у нее в корзине, или Марилла проснется и заплачет, страшно подумать, что со всеми нами будет.
– Вот и не думайте,
– У меня есть еще три дня. До похорон я точно останусь здесь. Все должны видеть, в каком я горе.
Каждая минута тянулась, как целый час. Я сидела, откинувшись на спинку стула, закрыв глаза, и представляла. Вот сейчас Рейна с Мариллой выходят во двор, идут к воротам. Вот они на мосту. Все позади. Если, конечно, не произошло ничего непредвиденного. Если ее не остановили, не заглянули в корзину. Ториан вернется и скажет, что все в порядке. Но потом… Тех денег, которые я дала Рейне, хватит только на то, чтобы нанять повозку и добраться до деревни. Значит, в пути ей надо будет продать что-то из драгоценностей – хотя бы на первое время. Я знала, в замке она все заработанные деньги передавала сестре, а во дворце еще не успела получить жалованье. Как бы ее не ограбили по дороге.
Наконец из коридора донеслись шаги. Я стиснула кулаки так, что ногти впились в ладони.
– Она ушла, госпожа, - доложил с поклоном Ториан, и я постаралась сдержать вздох облегчения. – Еще раз примите мое искреннее сочувствие. Зал уже готовят, гроб и все необходимое доставят через несколько часов.
– Благодарю вас, Ториан. Вы можете идти. Я останусь здесь с лекарем, пока принцессу не перенесут в зал.
Отпустив Мию, я подошла к кроватке. Показалось, что мальчик спит – спокойно, безмятежно.
Бедный малыш. Тебе не повезло в жизни, такой короткой. И как насмешка – пышные похороны под чужим именем. На твоей надгробной плите напишут: «принцесса Марилла». А настоящая принцесса будет жить как простая деревенская девочка. Может, недолго. А может, до конца дней – и даже не узнает, кто она такая.
Ближе к вечеру принесли маленький гроб и белое платье – хоронить полагалось обязательно в новой одежде. Вейлис обмыл мальчика, переодел, уложил в гроб и закрыл крышку на защелки.
– Идите к себе, госпожа, - сказал он, коснувшись моего плеча. – Постарайтесь поспать, вам понадобятся силы. И ночью, и в следующие три дня. Не говоря уже о дальнейших. Хотите, я дам вам немного сонного снадобья? К полуночи вас разбудят.
Я согласилась, и лекарь пообещал прислать мне его, как только отнесет гроб в траурный зал. Мия ждала в спальне.
– Все получилось, госпожа!
Она улыбалась, но я не склонна была разделить ее радость.
– Пока Рейна только выбралась из дворца. Доберется ли благополучно до деревни? Боюсь, об этом мы узнаем нескоро. Если вообще узнаем. Но начало положено. Остается лишь надеяться, что и дальше все пройдет так же успешно.
Если б еще знать, что это за «все»!
Сидя ночью в траурном зале, я напряженно думала, как изобразить свою смерть и покинуть дворец. Конечно, можно было заразиться от принцессы лихорадкой и умереть. Меня тоже похоронили бы в закрытом гробу. Но где взять подходящее тело? Труп взрослой женщины не принесешь в корзине. И в любом случае останется вопрос: как выйти из дворца незамеченной.
Оставалось только одно – мнимое самоубийство, но так, чтобы тело не нашли. Ров, окружавший дворец, был отводом от реки, не слишком глубоким, но сильно заиленным. Если б я утопилась в нем, искать могли бы долго. Да и вряд ли стали бы особо стараться, особенно если бросить у воды башмаки, а в воду – накидку или плащ. Но вот беда – как добраться до рва? Это из замка я могла выйти через заднюю калитку, за которой никто не смотрел. Из дворца же был только один выход – через ворота. Мимо стражи.
Снаружи, между каменной стеной и крутым склоном рва, шла узкая тропа. Одна из башен дворца вплотную подходила к стене. Если бы удалось спуститься из нижнего окна по веревке, я оказалась бы на каменных зубцах, а там уже и до земли недалеко. Конечно, любой здравомыслящий человек задал бы вопрос: зачем вылезать из окна, а потом топиться, не проще ли выпрыгнуть оттуда и разбиться? Но я ведь могла от горя повредиться рассудком, не так ли?
Я сидела у гроба отдельно от прочих членов семьи – на этом настоял Кэрриган, опасаясь, что я могла заразиться от Мариллы. И это меня нисколько не огорчало, напротив. Чем дальше от них, тем лучше. Особенно от Кэрригана и Меллы.
Ночь за мыслями пробежала незаметно. За окнами посветлело, а план мой только-только начал обретать очертания, пока еще смутные, нечеткие.
Хорошо, предположим, мне удастся спуститься по веревке или, может, связанным простыням. Башня в противоположной от ворот стороне, ночью вряд ли кто-нибудь меня заметит. Я брошу в воду плащ, оставлю на тропе башмаки. Но что дальше? Я ведь даже не знала, умею ли плавать. Точнее, забыла, а тело подскажет не раньше, чем окажусь в воде. Что, если нет? Я даже выбраться обратно не смогу.
Утром, вернувшись к себе, я дождалась, когда Тиана уйдет, и поделилась своими мыслями с Мией.
– Вы умеете плавать, госпожа, - успокоила она. – Я точно помню, в первое лето после свадьбы вы с принцем ездили на озеро купаться. Ирита говорила, что вы хорошо плаваете. Меня больше беспокоит другое. Сможете ли вы спуститься из башни по веревке? По простыням, наверно, легче, но их надо связать очень крепко, чтобы не развязались. А потом? Вода холодная, что вы будете делать, когда выберетесь на берег?
– Ты права, Мия. Мне нужно во что-то переодеться. Но как?
– Я знаю! Если выплыть в канал, который соединяет ров с рекой, то чуть дальше по берегу будут кусты, целые заросли. Вейлис может дойти туда и спрятать одежду для вас.
– Цинтас заметил кое-что интересное, - сказала Мия утром в день похорон, застегивая на мне траурное платье. – Правитель требует, чтобы ему приносили чистую воду в кувшине, и пьет только ее.
– За ужином он пьет и вино, и другие напитки, - возразила я.