Сын чародея с гитарой
Шрифт:
Банкан поморщился – только ленивый его не бранит, до чего же осточертело! Впрочем, он знал, на что шел.
– Ничего, научусь.
– Возможно. Если только никого при этом не отправишь на тот свет.
Банкан покраснел.
– Да, нашкодил я маленько в кухне. Ну, и что такого?
– По словам Джон-Тома, ты подверг смертельному риску жизнь родной матери.
– Жизнь моей матери? Смертельному риску? – Банкан едва не рассмеялся. – Да моя мать выйдет против трех лучших фехтовальщиков Поластринду и выпустит им потроха,
Клотагорб погрозил гостю коротким и толстым, как пенек, пальцем.
– И все-таки факт остается фактом. Ты балуешься с силами гармонии, слабо разбираясь в их природе и совершенно не контролируя.
Банкан обмяк, откинулся на удобную спинку дивана.
– Интересно, почему мне все это кажется таким банальным?
– Дружок, банальность – это всего лишь правда, навязшая в зубах.
– Тогда почему бы вам не взять меня в ученики? Помогите стать чаропевцем.
Клотагорб вздохнул.
– Увы, не всему на свете можно обучить. И я не в силах развить твой голос с помощью чар. В лучшем случае ты годишься в аккомпаниаторы отцу. Пальцы у него не столь быстры, как в былые годы…
– Что ж, спасибо на добром слове.
Не расстающийся с сарказмом Банкан поднялся и направился к выходу.
Это было ужасно невежливо – следовало дождаться, когда маг его отпустит. Впрочем, Клотагорб мог бы легко задержать юношу несколькими удачно подобранными словами, но волшебник предпочел всего лишь смотреть ему вслед сквозь толстые очки.
– Друг мой, ты должен решить сам. Ты уже почти взрослый.
Банкан резко обернулся.
– Что значит – почти? Я намерен стать чаропевцем и вершить великие дела. И прекрасно обойдусь без вашего одобрения. И без отцовского. А теперь, если не возражаете, я…
Он потеснил брызгающего слюной и хлопающего крыльями филина.
– Мальвит, пропусти его, – устало велел Клотагорб. – Он еще слишком юн, но годиков через сто до него начнет доходить. Конечно, если он столько проживет.
– Хозяин, а с эти-им уже все-о?
Филин собрался убрать посуду со стола. Клотагорб поднял переднюю лапу.
– Ладно, оставь. Я утомился от возни с пылесосом. И от упрямства юных.
– Хозяин, э-этот человек ва-ас огорчил?
Мальвиту не удалось скрыть радость.
– Мы не пришли к согласию насчет выбранного им пути. Его родители тоже против. Конечно, молодости свойственны скоропалительные решения, но случай с этим мальчиком – особый. Он чреват большими бедами.
– А вот я-а, господин, ни-икогда с вами не спорил.
– Да. Ты рабски угодлив, о таком слуге можно только мечтать.
– Не значит ли-и это, – с жаром атаковал волшебника Мальвит, – что вы-ы меня обучите авиационным ча-арам четвертой ступе-ени и я смогу летать не-е дыша?
– Не будем спешить. Сначала ты должен пройти испытание, выполнить несколько трудных задач. Например, сделать мойку белее снега.
– Но-о, хозяин, у ва-ас же вовсе не-е белая мойка!
– Ну, так воспользуйся своими навыками чудотворца. И пошевеливайся, а не то я превращу тебя в киви. Как тебе нравится перспектива удлинить клюв, сменить перья на волосы и остаток ученического срока провести не летая, а бегая?
– О не-ет, хозяин. Я вовсе не хотел показа-аться непочтительным.
Зна-аете, я, пожалуй, помо-огу смерчу с приборкой.
С перепугу филин шарахнулся о стену, точно жук, залетевший в комнату и мечущийся в поисках окна.
– Ну что ж, попробуй. Только держись от него в сторонке. В доме и так полно бесхозных перьев.
Филин сгинул. Со старческой медлительностью Клотагорб допил чай, встал и подошел к окну. Юный Меривезер уже скрылся в лесу. Маг надеялся, что тот отправится домой. Но это было маловероятно. Впрочем, пускай Банкан сам выбирает, куда ему идти. А у Клотагорба своих забот хватает. В Древе уйма альковов и кладовок, веками не знавших уборки.
Вот как бывает, когда на несколько десятков лет упускаешь из виду, что в доме нужен элементарный порядок. Придется Джон-Тому и Талее самим как-нибудь приструнить мальчишку.
Он поочередно заглянул в выдвижные ящички в панцире и зашаркал в кабинет. Торнадо, должно быть, уже управился. Надо проверить, а затем выгнать его вместе с мусором вон, напомнил себе черепах.
Как и подозревал волшебник, Банкан отправился не в школу и не домой. Без особой цели он шагал по берегу в направлении Обрубка – притока реки Вертихвостки. Юноша злился на Клотагорба – и за откровенность, и за нелестный отзыв о его надеждах. А еще он был зол на всех своих одноклассников и учителей, и пуще всего – на весь мир, который словно решил любой ценой развеять светлые мечты.
Но вскоре Банкан успокоился и даже приободрился, да и не полагается восемнадцатилетнему энергичному парню слишком долго унывать.
– Ну и ладно, пускай я маленько фальшивлю, – бубнил он на ходу, – но петь-таки могу. Отец тоже не был голосист, когда перенесся в этот мир, но он работал над собой, и теперь ничего, поет.
Однако Банкан не мог не признать, что Джон-Том так и не обзавелся голосом, способным приносить выручку.
– У меня еще лучше выйдет, – уверял себя юноша. – Я сумею…
От сеанса самоутешения его отвлек резкий звук. Банкан застыл как вкопанный, встревоженно огляделся. Что это? Торнадо летит вдогонку?
Неужели смерчи злопамятны?
Близился вечер, и Банкан спохватился: никто не знает, где он бродит. Когда юноша опасливо вгляделся в гущу леса, на него налетели сзади. Банкан не устоял под градом ударов и толчков. Но это был не торнадо, а кое-кто гораздо более подвижный и гораздо менее эфирный.
Весь заляпанный грязью, Банкан вывернулся из кучи-малы и отряхнулся.