Сын Человеческий
Шрифт:
Вероятно, трибунал хотел одновременно соблюсти видимость законности и дискредитировать Иисуса в глазах иудеев. Если бы Он оказался виновен только перед римскими властями, это привлекло бы к Нему симпатии народа.
Разбирательство началось с допроса свидетелей. Но тут Синедрион постигла неудача. Требовалось согласное показание хотя бы двух лиц, но именно этого не смогли сразу добиться. Очевидно, поспешность ареста все же помешала тщательно подготовить сценарий суда. Лишь одно обвинение сочли доказанным: Иисус обещал “разрушить храм рукотворный”. Но подобные слова были явно недостаточны для осуждения, тем более для ходатайства перед Пилатом о смертной казни [8] .
8
Разрушение Храма предсказывали многие пророки. В 64 г. некий Иисус бен-Ханан ходил по Иерусалиму, предрекая гибель городу и Храму. Прокуратор
Кайафа надеялся, что Сам Обвиняемый, защищаясь, невольно даст улики против Себя. Но Иисус не произнес ни слова. Тогда первосвященник вышел на середину зала и спросил:
— Ты не отвечаешь ничего? Что они против Тебя свидетельствуют?
Иисус продолжал хранить молчание.
Ждать дальше Кайафа не мог.
— Заклинаю Тебя Богом Живым, — воскликнул он, — скажи нам: Ты ли Мессия, Сын Благословенного?
— Я есмь, — был ответ. — Но Я говорю вам: отныне увидите Сына Человеческого, восседающего по правую сторону Силы и грядущего на облаках небесных [9] .
9
Очевидно, в словах Христа подразумевается не Второе пришествие, а явление Мессии перед миром, согласно пророчеству Даниила (7,13).
Это было беспримерное свидетельство. Редко когда Иисус говорил столь прямо о Своем мессианстве. Он скрывал его даже в те дни, когда народ готов был венчать Его на царство. Но сейчас, в этот страшный миг, связанный, подвергнутый оскорблениям, жертва лживого судилища, Он открыто возвестил о неземном торжестве Сына Человеческого, Которого искупительные страдания возведут на престол...
Кайафа, как и все саддукеи, не очень-то верил в мессианские пророчества, да и вообще нельзя было вменять человеку в вину только то, что он объявил себя Мессией. Однако повод для приговора был найден. Подсудимый произнес сокровенное имя Господне — “Я есмь”. Но кто Он такой? Безвестный простолюдин, бунтовщик, хулитель Храма, несущий ответ перед Законом! И Он притязает на божественную власть! Это ли не насмешка над святыми чаяниями народа?
— Итак, Ты — Сын Божий? — спросил Кайафа.
— Ты сказал.
Называть Мессию Сыном Божиим вполне допускалось, но первосвященнику этих слов было достаточно, чтобы обвинить Иисуса [10] .
Разодрав одежды, как принято было делать при горестном известии или кощунстве, Кайафа вскричал в лицемерном ужасе:
— Какая нам еще нужда в свидетелях? Вы слышали хулу? Как вам кажется?
— Повинен смерти, — решили члены Синедриона.
Таким образом, приговор саддукеев был подведен под параграф о святотатцах. Виновного полагалось побивать камнями, но архиерейский Совет не имел права казнить кого бы то ни было [11] . Оставалось передать Иисуса в руки Пилата для суда по римским законам.
10
Ни один из лжемессий той эпохи не предавался иудейскому суду, а Бар-Кохба (ок.130 г.) был признан Мессией таким выдающимся раввином, как Акиба. В связи с этим возникает вопрос: на каком основании был вынесен приговор Иисусу Христу? Из Евангелия можно заключить, что в преступление Ему было вменено не просто провозглашение Себя Мессией, а утвержение, что Он — Сын Божий (Ин 19,7). Титул этот иудеи могли толковать двояко: как царский и как указывающий на сверхчеловеческую природу Мессии (о библейском понятии Сын Божий см. выше.). Первое толкование еще не считалось преступным, но в глазах Синедриона лжеучитель не мог претендовать на роль Мессии. Второе толкование могли легко изобразить религиозным преступлением. Хотя в иудейском праве таких прецедентов не было, Кайафа построил все обвинение на словах Иисуса, признавшего Себя Сыном Божиим. В обстановке враждебности этого было достаточно. Следует помнить, что участь Подсудимого была решена заранее и утром 14 нисана имел место не объективный суд, а совершалось настоящее юридическое убийство.
11
Флавий И. Арх. XX,9,1; Шаббат, 15а.
Повинен смерти
Все это время Петр не покидал двора. Но напрасно надеялся он остаться в тени; слуга, приходивший в Гефсиманию с отрядом, узнал его.
— Не тебя ли я видел в саду с Ним?
— Поистине ты один из них, — подтвердили стоявшие рядом, — ибо и говор твой обличает тебя: ты ведь галилеянин?
Безумный страх овладел Симоном. Он стал клятвенно уверять, что “не знает Человека того”.
Иуда раскаялся
Среди людей, ждавших у ворот, был еще один из Двенадцати.
Что пережил он, когда увидел дело своих рук? Все было кончено. Холодная озлобленность ренегата сменилась неподдельным отчаянием. Пусть Иуда и обманулся в своих ожиданиях, но заслужил ли Иисус те мучения, которые ждут Его, заслужил ли смерть?
Быть может, Иуда втайне ждал, что сторонники освободят Христа или Он Сам чудом ускользнет от врагов. Но ничего подобного не произошло. От слуг бывшему ученику стал известен приговор, мог он и видеть, как связанного Учителя повели в резиденцию прокуратора. Не вынеся этого, Иуда отправился к тем, кто вручил ему деньги, чтобы вернуть их.
— Согрешил я, предав кровь невинную, — заявил он. Но в ответ услышал равнодушные слова:
— Какое нам дело. Смотри сам.
Иуда, бросив деньги в Храме, повесился [12] .
Глава восемнадцатая. СУД ПРОКУРАТОРА
7 апреля 30 г.
Преторию, временную резиденцию Понтия Пилата, опоясывали толстые стены; внутри же крепость была оборудована с роскошью, подобающей царскому дворцу. Там были просторные галереи, покои, богато обставленные залы для приемов. Дорогая утварь и украшения сохранились еще со времен Ирода Великого. Иосиф Флавий, видевший ансамбль до его разрушения, в восторженных словах описывал это детище последнего тирана Иудеи [1] . Теперь здесь останавливался прокуратор, когда необходимость вынуждала его покидать Кесарию.
12
Сведения, содержавшиеся в Мф 27,3-9 и Деян 1,16-20, согласовать пока довольно трудно. Вероятно, в Новом Завете приведена лишь молва о конце Иуды, которая ходила по Иерусалиму.
1
Флавий И. Иудейская война, V. Временная резиденция Пилата прежде была дворцом самого Ирода, там находились во время своего пребывания в Иерусалиме и другие прокураторы (см., напр., Флавий И. Иудейская война, XVII, 14,8; Филон. Посольство к Каю, 39). Некоторые историки, следуя старому преданию, считают, однако, что претория находилась в крепости Антонии. Во всяком случае обе резиденции были обнесены стенами и роскошно оборудованы внутри. См. дискуссию по этому вопросу в BTS, 1974, N 159.
Утром в пятницу Пилату доложили, что Мятежник, Который с его согласия был арестован накануне вечером, доставлен под вооруженной охраной [2] . Приказав сторожить его в претории, Пилат вызвал к себе обвинителей и свидетелей. Однако ему сказали, что они не желают войти: быть в доме язычника в день пасхальных обрядов считалось у иудеев осквернением. Раздраженный правитель вынужден был сам выйти к ним на открытый помост, с которого обычно говорил к народу.
2
Суд Пилата в целом вполне согласно описан у всех четырех евангелистов: Мф 27,11-31; Мк 15,2-15; Лк 23,2-25; Ин 18,28-40; 19,1-16.
У помоста стояли священники и старейшины в сопровождении толпы. Хотя город был занят приготовлениями к Пасхе, архиереям удалось найти праздных зевак, чтобы те криками поддерживали их петицию.
— Какое обвинение вы выставляете против этого Человека? — спросил Пилат. Когда же он понял, что Назарянин является в их глазах проповедником ложных теорий, он сказал:
— Возьмите Его вы и по Закону вашему судите Его.
Однако Ханан и Кайафа были уже готовы к такому повороту дела. Прокуратору объяснили, что речь идет о политическом преступлении, поскольку Иисус “запрещает платить налоги кесарю и называют Себя Мессией, Царем”. Пилат насторожился. В том, что архиереи озабочены престижем римского правительства, не было ничего удивительного. Прожив в Иудее четыре года, он уже знал, что интересы иерархии совпадали с интересами Рима. Она боялась собственного народа. По-видимому, действительно предстоит серьезный процесс.
Пилат вернулся в преторию, чтобы допросить арестованного. Собравшиеся напряженно ждали. Минуты шли за минутами.
Результат допроса оказался неожиданным. Став на возвышении, Пилат сказал:
— Я не нахожу вины в этом Человеке.
Это могло показаться странным. Почему прокуратор, известный своей беспощадностью, проявил сегодня столь необычную мягкость? Что произошло в претории?
Разговор Пилата с Иисусом не мог остаться тайной. Он шел при свидетелях — слугах и карауле. Кто-то из них рассказал о подробностях, которые были бережно сохранены первым поколением христиан.