Сын Красного Корсара. Последние флибустьеры
Шрифт:
– Вот то место, где можно свободно поговорить. – Капитан повернулся к графу ди Вентимилье.
– А также убивать друг друга, и никто не сможет вмешаться, не так ли, капитан? – спросил сын Красного Корсара.
Граф ди Вентимилья скрестил руки на груди и, глядя на графа де Сантьяго, освещенного лучами только что взошедшей луны, сухо произнес:
– Ну и что вы теперь хотите? Говорите быстрее, потому что я очень спешу.
– Карай! Вы слишком торопитесь навстречу смерти!
– Карамба! Кажется, вы слишком забыли кое о чем, господин капитан.
– О чем же?
– О том, что четырнадцать
– Хотите запугать меня?
– Нисколько. Мне, впрочем, рассказывали о вашей смелости.
– Покончим счеты, граф.
– Что вы желаете?
– Нанести вам хорошенький удар шпагой, – хрипло ответил капитан. – Когда соперник пересекает дорогу или бросает на меня тень, я посылаю его отдохнуть на кладбище Сан-Доминго.
– Вы жестоки.
– В этом вы скоро убедитесь сами, если не удерете.
– Что вы сказали, капитан? Я удеру от вашей шпаги? Я – дворянин, да к тому же человек, привыкший к войнам, милый мой болтун!
– Rayos de dios! [18] Вы оскорбили меня! – завопил граф де Сантьяго.
– И вы меня.
– Я убью вас в первой же атаке!
– А может, в двадцатой?
– Вы смеетесь надо мной?
– Вроде бы, – ответил сын Красного Корсара, обнажая шпагу и принимая оборонительную позицию.
– Гром и молния!
– Молния и гром!
– Это слишком, граф де Миранда.
– А какая луна! Нам предстоит сражаться без факелов и фонарей. Господин капитан гранадских алебардщиков, я вас жду.
18
Черт возьми! (исп.)
Граф де Сантьяго в свою очередь обнажил свою длинную шпагу, но вдруг, не становясь в позицию, сказал:
– Вы назвали себя графом де Мирандой. Это на самом деле так?
– Я дворянин, и этого вам достаточно.
– Испанец?
– Вас не должно интересовать, испанец я или нет. Впрочем, если захотите узнать мое имя, вы найдете его вырезанным на клинке моей шпаги… А теперь, капитан, довольно разговоров: я тороплюсь.
Они оба встали в позицию, а Мендоса и Мартин отошли чуть подальше в сторонку, обеспечивая дуэлянтам большую свободу действий. Граф ди Вентимилья повернулся спиной к луне, величественно выплывавшей из-за пальм и светившей прямо в лицо капитану.
Они испепеляли друг друга гневными взглядами, потом капитан, казавшийся более нетерпеливым, несмотря на свой возраст, сделал три-четыре финта, проверяя, не выкажет ли противник свое искусство.
Молодой капитан «Новой Кастилии» не шевельнулся. Он стоял твердо, как скала, со шпагой на изготовку, и внимательно следил за противником.
– Карай! – закричал алебардщик. – Я уже вижу, что вы хорошо владеете клинком, но посмотрим, как вы парируете вот эти ложные выпады.
Сеньор ди Вентимилья не ответил. Судя по проявленному им спокойствию, дрался он на поединке, конечно, не впервые.
– Я пробью эту стену из плоти и стали, – сказал капитан, постепенно выходивший из себя. – Вот отличный удар! Защищайтесь!
И он с молниеносной быстротой выбросил руку вперед, но граф столь же мгновенно, выведя кисть во вторую позицию, отвел клинок капитана.
– Карай! Ну и крепкая же у вас рука, сеньор де Миранда. Не ожидал подобного сопротивления. Но игра только началась, а луна зайдет не раньше рассвета.
И на этот раз сын Красного Корсара ничего не ответил.
Он внимательно следил за кончиком капитанской шпаги, который зловеще мерцал под лучами ночного светила.
– Вы не слишком любезны, граф, – сказал сеньор де Сантьяго, снова уходя в защиту. – Разве не известно вам, что теперь принято сражаться, обмениваясь любезными фразами?
Ответом сеньора ди Вентимильи был резкий удар, чуть не заставший капитана врасплох. Он едва успел парировать его в терцию, выиграв всего лишь какую-то долю секунды.
– Вот черт! – пророкотал капитан. – Здесь не любят шутить!
Он отступил на шаг, ощупав предварительно почву левой ногой, чтобы не поскользнуться, потом встал во вторую позицию и сказал:
– Я жду вас, граф!
Сын Красного Корсара, подозрительно проследив за его перемещением, поостерегся идти в атаку и ограничился плотной защитой, выставив шпагу вперед и угрожая противнику встречным ударом в грудь.
– Стало быть, вы не желаете атаковать, сеньор де Миранда?
– Я никогда не тороплюсь, капитан.
– Уже целых полминуты я жду вас.
– Можете ждать хоть полвека, если это вам нравится.
– Черта с два!
И в третий раз граф ди Вентимилья промолчал. Он молниеносно выбросил руку вперед, сделал два прыжка и неожиданно направил шпагу на соперника, нанеся укол прямо в середину груди. Если бы и этот выпад испанец отразил, можно было бы говорить о чуде, однако в шелковом камзоле зияла большая дыра.
– Карамба! Вы осмелели, господин граф, и пытаетесь застать меня врасплох, пока я с вами любезничаю. Еще пара сантиметров – и вы бы попали. В следующий раз не забывайте вытянуться как следует…
Фраза прервалась криком. Шпага сеньора ди Вентимильи снова рванулась вперед, и клинок более чем наполовину вошел в грудь капитана. Несколько мгновений раненый оставался на ногах, держась левой рукой за шпагу графа, а потом тяжело рухнул на землю, обломив клинок. Пять дюймов [19] сломанного клинка остались в его желудке на уровне четвертого левого ребра.
19
Дюйм – старинная мера длины, равная 2,54 см.
– Убит? – спросили одновременно Мендоса и Мартин, приближаясь к месту поединка.
Граф бросил на землю обломок шпаги и наклонился над капитаном, который корчился в жестокой агонии.
– Может, вы ранены не так тяжело, сеньор де Сантьяго, – сказал он, – и тогда мы сможем вас спасти.
– Нет, полагаю, я покончил счеты с жизнью, – ответил капитан. – Черт побери! Вы ловчее меня на руку! Умру я очень скоро и сожалею только об одном.
– О чем же?
– О том, что у меня не было времени отослать вам на борт тысячу сто пиастров, которые вы у меня выиграли.