Сын Люцифера. Книга 6. Развлечение
Шрифт:
Да! Если бы вон тот штырь... буквально на пару сантиметров!.. Все! Покойник. Или вот эта острая штука... Черт!!
Он трясущимися руками потянулся было по привычке к бардачку за сигаретами, но обнаружил, что никакого бардачка нет. Вообще ничего нет! Только он и бесформенная груда металла.
* * *
— Да-а!.. — инспектор присвистнул, глядя на машину и даже головой покачал — И что? Ни царапины? — он скользнул взглядом по стоявшему рядом с ним Борковскому и снова удивленно покачал головой. — Да, мужик! Повезло тебе. Ты просто в рубашке родился!
Это
Целый мой мир, целая вселенная не погибли! Они сохранились!
И пара вялых реплик и беглый удивленный взгляд — это все, чего они заслуживают? Невероятно!
Если бы я лежал сейчас весь переломанный на носилках — он бы точно так же заполнял бы свои бумаги. И так же точно ничему бы не удивлялся. Для меня бы мир рухнул!! жизнь перевернулась! все другим стало!! — а он все так же равнодушно делал бы свою работу. Невероятно!
В этом есть что-то противоестественное. Непостижимое. Что-то, не поддающее осмыслению.
* * *
— Алло!
— Алло, привет!
— Как дела?
— Да нормально. А у тебя?
— Представляешь, на машине разбился!
— Как «разбился»?!
— Да так. В столб врезался на полной скорости. Щенок под колеса бросился.
— Ни хуя себе! И чего?
— Ничего! Машина на списание!
— А-а-хуеть!.. А сам-то как?
— Представляешь, ни царапины. Вообще ничего! ГИБДДшник приехал, глазам своим не поверил! Ну ты, мужик, говорит, прямо в рубашке родился! А прикинь, мог бы вообще погибнуть. Или поломать себе все. Лежал бы сейчас в реанимации. Просто бог спас.
— Да-а... Ну и чего ты собираешься делать?
— В смысле?
— Ну, тачку новую брать будешь?..
Все?! — ошеломленно думал через пару минут Борковский, с недоумением глядя на трубку, которую он держал в своей руке и словно никак не решался положить. — Это все? Пара дежурных реплик — и сразу же о другом. О новой тачке.
Мы же знаем друг друга с детства! Я его другом своим считаю. Ему что, все равно?..
Да нет, даже не так!.. — он мучительно пытался ухватить за кончик какую-то важную мысль, которая от него упорно ускользала. — Не ему! Всем вокруг. Всему миру! Людям, животным, птицам... Вещам, предметам... Всем!
Я вылез целым и невредимым из разбитой машины, а солнце все так же светило, ветер дул, птички щебетали. Словно ничего и не произошло. Ангелы не спустились с небес, не поздравили меня с чудесным спасением и не пропели мне осанну.
Если бы я умирал в ней, в этой машине, истекая кровью и захлебываясь от боли — все было бы точно так же. Солнце, ветер, птички... Ад бы не разверзся, демоны бы не хохотали и не потирали злорадно руки.
Полное равнодушие! Есть я, нет меня...
Нет, все не то!.. — он беспомощно посмотрел по сторонам, потом вспомнил о забытой трубке, которую все еще держал в руке, и аккуратно положил ее. — Невозможность передать никому свои чувства!.. А еще говорят о телепатии!.. Какая там телепатия! Это милость Господня, что ее не существует. Иначе мир захлестнула бы волна боли и страданий!
Борковскому вдруг вспомнилось, как у них на этаже — много лет назад, он тогда еще пацаном был! — увозили умирать бабку из соседней квартиры. Милая такая была старушка, добрая, разговорчивая, симпатичная. Давным-давно, с незапамятных времен у них на площадке жила. И вот с ней что-то случилось. Приехала скорая, два равнодушных санитара выволакивали, тихонько матерясь, никак не желавшие пролезать в узкую дверь носилки. А он с приятелем стоял и все это наблюдал. Так просто, от скуки.
— Прощайте, сыночки! Я ведь больше не вернусь сюда никогда! — сказала бабка и заплакала.
— Ну что Вы, Марь Ивановна, все будет нормально! — бодро заверили ее улыбающиеся, веселые, жизнерадостные юноши, повернулись и пошли по своим делам.
Бабка больше не вернулась. Никогда.
Борковскому вдруг страстно захотелось вернуть, повторить все! повернуть время вспять! Опять оказаться там, в прошлом, в тот момент, на той самой лестничной площадке! Хотя бы на минутку! Сейчас бы он повел себя по-другому. Как? Он и сам не знал как. Но по-другому. Обязательно по-другому! Обязательно!!
* * *
— Ты чего такой хмурый? — раздеваясь, поинтересовалась жена.
— Да машину разбил, — хмуро буркнул Борковский, отворачиваясь.
— Как «разбил»?! — застыла пораженная жена. — Совсем?
— Совсем, — подтвердил Борковский.
— Ты пострадал? — жена испуганно разглядывала стоявшего перед ней мужа.
— Нет. Представляешь, это просто чудо какое-то самое настоящее! Как будто Бог спас! Даже ГИБДДшник удивился. Ты, мужик, говорит, прямо в рубашке родился!.. — начал было, захлебываясь и торопясь, рассказывать Борковский.
— Да-а... — рассеяно перебила его жена. Она уже успокоилась и теперь, хмурясь, озабоченно о чем-то думала. — И что теперь?
— В смысле? — осекшись на полуслове, уставился на нее муж.
— Ну, страховка, я имею в виду. Насчет страховки ты уже все выяснил? Как ее выплачивают?.. Когда?.. Какие документы для этого нужны?.. Выяснил?
* * *
И спросил у Люцифера Его Сын:
— Неужели мир так жесток?
И ответил Люцифер Своему Сыну:
— Мир не жесток. Он всего лишь бесстрастен. А бесстрастие — это равнодушие.
СЫН ЛЮЦИФЕРА. ДЕНЬ 61-й
И настал шестьдесят первый день.
И сказал Люцифер:
— Нет палки, которую нельзя было бы сломать; и нет металла, который нельзя было бы расплавить.
ЛЕКЦИЯ
«Почему так говорит Господь Саваоф: вот, Я расправлю и испытаю их».
Книга пророка Иеремии
«Кто мы? Кем мы стали? Где мы? Куда заброшены? Куда стремимся? Как освобождаемся? Что такое рождение и что такое возрождение?»