Сын мэра
Шрифт:
Наскоро моюсь, прислушиваясь, боюсь услышать хлопок входной двери. Обтираюсь, надеваю хлопковые штаны и иду ее искать.
Стоит там, где оставил. Обхватив себя руками, смотрит в окно на ночной город.
– Уложился в пять минут, - отчитываюсь шутливо, - как и обещал.
Медленно приближаюсь, встаю за ее спиной. Сантиметрах в пятидесяти. Ближе пока рано.
– Как красиво! – выдыхает восторженно.
Перевожу взгляд на ночной город за стеклом и пытаюсь увидеть ночной
Река, ярко освещенный мост, набережная. А на противоположном берегу целый район подсвеченных иллюминацией небоскребов.
Смотрю на Дашкин хрупкий затылок и копну темных волос. Она на фоне ночного города – вот это красиво.
Делаю микрошаг, буквально на десять сантиметров ближе. Втягиваю носом ее запах и шумно выдыхаю.
Даша еле заметно вздрагивает, обернувшись, смотрит через плечо куда-то в область моей шеи.
– Говори.
Срываюсь. Подаюсь вперед и рывком прижимаю ее к себе.
Стрельцова трепыхается, пыхтит, пытаясь избавиться от моего захвата, а я, как наркоман, зарываюсь носом в густые волосы и жадно ей дышу.
– Саша, ты меня обманул, да? – обиженно звенит ее голос.
– Нет, не обманул… Я просто сильно соскучился, Даша.
– Врешь!
Трусь об нее лицом, целую все, да чего могу дотянуться. Волосы, висок, ушко. Она подозрительно затихает, и тут в отражении я вижу, как блестят ее глаза.
Плачет, что ли? Напугал, долбоеб.
Беру себя в руки и немного отстраняюсь, не переставая при этом прижимать ее к своей груди.
– Прости…
– Я так и знала, что никакого разговора не будет!
– Прости за то, что наш первый раз был ужасным. Я урод.
Дашка закусывает губы и судорожно всхлипывает. Ловлю ее взгляд в отражении – она плачет.
– Даш, я не знаю, что мне сделать, чтобы ты простила. Я ревную…
– Ревнуешь? – усмехается неверяще, - меня?
– Смешно, да? Сам в шоке.
Дашка не верит. Смотрит на меня в отражении настороженно, будто подвоха какого-то ожидает. Но хотя бы больше не плачет.
– Ты мне нравишься… Не получается о тебе не думать.
– Почему? – спрашивает тихо.
– Приворожила?
– Если только мама… - хмыкает она.
Упоминание ее мамаши как нельзя кстати. Объясниться надо.
– Ты прости меня за мое поведение… тогда… на кухне, - тяжело вздыхаю, потому что говорить об этом пи@дец, как трудно, - просто… твоя мама… она…
– Невыносима?.. – подсказывает Даша.
На языке вертится «конченная», но пусть будет невыносимой.
– Да. Я тоже язык за зубами держать не умею…
– Почему ты поменял мнение обо мне? Или не поменял?..
–
Мы замолкаем. Дашка о чем-то размышляет, глядя в окно, я неотрывно смотрю в её лицо и невероятным усилием не даю волю рукам. Хочу ее трогать, касаться ее всем телом, вжиматься, врезаться…
Бля-а-а-ть!..
Член в штанах дергается, аж в глазах темнеет.
– Это все? Я могу идти?
– Куда?.. – не сразу понимаю.
– В общежитие.
Инстинктивно сжимаю ее крепче. Какое, нахрен, общежитие? Я вообще не хочу, чтобы она там жила.
– Нет, не все!
– Что еще?
И тогда я решаю задать вопрос, который не дает мне покоя уже в течение двух месяцев.
– Расскажи о нем.
– О ком? – спрашивает недоуменно.
– Об однокласснике своем.
Эта тварь не выходит из головы. Я постоянно думаю об их отношениях. Представляю все в мельчайших подробностях – как они общались, гуляли, целовались, трахались…
Как часто и в каких позах. Что она при этом чувствовала. Нравилось ей или нет.
– Зачем тебе?
– Просто расскажи и все. Я хочу знать… Какой он, как долго встречались, почему расстались. Только честно…
Дашка часто дышит, немного краснеет и, кажется, снова готова заплакать.
Вспоминать больно? Все еще любит?..
– Любишь его? – выдавливаю я.
В груди режущая боль, но я клянусь себе держаться. Что бы она сейчас не сказала.
– Игоря?.. Нет.
– Правда?
– Мы дружили, - начинает она негромко, - почти год. Сначала он провожал меня со школы, потом мы вместе на дополнительные занятия стали ходить. Потом – вместе готовиться к экзаменам.
Вообще не похоже на то, что я себе успел напридумывать. Я представлял ее возлюбленного в образе дерзкого мальчика, возможно, на папиной тачке. Который таскал ее по клубам и задаривал подарками.
А она мне ботана какого-то описывает.
– Он мне нравился, - продолжает Дашка тем временем, - он симпатичный, умный, веселый. А вот мама Игоря совсем не любила.
Ну, хоть в чем-то у нас с Полиной есть согласие, потому что мне Игореша тоже очень и очень не нравится.
– Она ругалась, когда видела нас вместе, - грустно улыбается, - приходилось встречаться тайком.
– И где же вы встречались? – спрашиваю, с трудом изображая добродушие.
– Пока мамы не было, у нас, а когда не было его родителей – у него.
Ох, Даша, что ж ты маму свою не слушала?
– Как же он тебя в постель затащил?
Даша дергается, и я понимаю, что перегнул. Психую я.