Сын палача
Шрифт:
— Госпожа Орисса, — женщина стояла у окна и смотрела на улицу, и на голос среагировала не сразу.
Убрав кружевным платком слезу стремительно стекавшую вниз, она развернулась и, молча посмотрев на меня, подошла к столу. На пару мгновений замерев в нерешительности перед тем как опуститься в кресло мужа, глубоко и трагично вздыхая. Затем подняла на меня взгляд, будто ожидая чего-то. Я молчал. Не дождавшись, Орисса, наконец, заговорила:
— Вижу, с настоящими придворными манерами вы незнакомы. Или не желаете их проявлять по отношению ко мне? Я успела чем-то заслужить вашу неприязнь, Солрэн? — ее голос был пропитан нотками строгости.
— Я действительно не знаком с традициями вэллов, госпожа Орисса. — ответил я. — Никакой неприязни нет, — получилось
— Не знаю, что хуже. Либо вы искусно врете, желая ввести меня в заблуждение, либо неотесаны и глупы настолько, что не озаботились выучить такие простые и необходимые любому настоящему дворянину правила хорошего тона. В любом случае… Я недовольна вашим грубым вмешательством. Вашу помощь моему мужу я расцениваю как самодурство, даже не смотря на то, что доктор Эрлоу уверял меня, что именно это ваше вмешательство спасло моему дорогому мужу жизнь, — она снова поднесла платок к щеке, вытирая слезу. Это выглядело слишком показательно и немного наиграно. У той же Нолы эмоции были куда убедительней. Здесь же мне слабо верилось в искренность, но это не мое дело. — Я не забыла о том, что именно доктор Эрлоу давал вам рекомендацию. А значит — обязан говорить о вас исключительно в положительном ключе, чтобы не испытывать стыд за свое поспешное решение, как и за молодого человека им же порекомендованного и, возможно, допустившего ошибки, которые этому несомненно уважаемому доктору пришлось исправлять.
— Доктор Зак ставит свои обязанности выше личных связей… — возразил я.
— Не стоит, — Орисса остановила меня на полуслове поднятием руки. — Вы, естественно, также будете защищать своего друга. Мне это понятно, и потому ни ваши слова по отношению к нему, ни его слова по отношению к вам нельзя считать искренними по определению.
Я молчал, понимая, что спорить бесполезно. У женщины уже сложилось предвзятое мнение на мой счет и менять его она не собиралась.
— Вот видите, как просто я вас пристыдила, выведя на чистую воду, — удовлетворенно заключила Орисса, неверно интерпретировав мое молчание. — Но вам повезло. Мой дорогой муж находится в стабильном состоянии, как мне сказали. Совершить непоправимое вы не успели, а значит у меня нет повода гнать вас, чего мне бы несомненно хотелось. И заметьте, Солрэн, я говорю вам это открыто, а не делаю за вашей спиной, — она положила ладони на стол, ставя акцент этим жестом на своей последней реплике.
— Благодарю за прямоту, — коротко кивнул я, предполагая, что сейчас начнется время торгов, на которые так открыто намекала жена главы рода.
— Я, как истинная дворянка, не могу позволить себе мелочной лжи. Мне это претит. И я надеюсь на некоторое ответное благородство, Солрэн.
— Чем могу быть вам полезен? — ответил я, не имея ни малейшего желания выполнять ее просьбы.
— Все очень просто, — на ее губах появилась расслабленная улыбка. — Мой дорогой муж, к сожалению, был введен в заблуждение касательно жизненно необходимых нашему сыну навыков. Любому разумному дворянину понятно, что самыми важными навыками в жизни являются этикет, самообладание, гордость, воспитанность, танцы и ораторское искусство. Но все эти важнейшие направления мой дорогой муж, по чужому злому умыслу, конечно же, отодвинул на второй план. Ваши же грубые упражнения, — голос Ориссы вновь утратил спокойствие, в нем слышались презрительными нотки, — эти жестокие игрища, недостойные истинного аристократа, они отвратительны. Вам найдется другая работа, будьте уверены, раз уж мой дорогой муж выказал вам покровительство, Солрэн. Но вы обязаны, это очевидно, просто обязаны прекратить контактировать с моим дорогим сыном, — не терпящим возражения тоном произнесла она. — Вы оказываете на него исключительно пагубное влияние. Это нужно немедленно прекратить. Вам это понятно? — женщина бросила на меня строгий взгляд, который, кажется, должен был произвести на меня определенное впечатление.
К ее глубокому сожалению, актерская игра не впечатлила, но говорить ей об этом, пожалуй, не стоит.
— Я глубоко опечален, госпожа Орисса, — в знак извинения
Орисса нахмурилась, прожигая меня пристальным взглядом и глубоко дыша, сдерживая негодование.
— Это совсем не тот ответ, который я хотела услышать.
— К сожалению, госпожа Орисса, другого у меня для вас нет.
Женщина быстро справилась с эмоциями, и, видимо, не желая мириться с моей позицией, продолжила:
— Возможно, мы не с того начали, — она сделала паузу. — Думаю, вы также являетесь жертвой заблуждения, и я просто обязана открыть вам истинное положение вещей.
Слушать эти речи дальше у меня не было ни малейшего желания, но вежливого предлога для уклонения от разговора, как назло, не находилось. Было намного проще, когда я мог игнорировать Ориссу, общаясь напрямую с главой рода.
— И в чем заключается мое заблуждение? — саркастические нотки так и вырывались на свободу, и сдерживаться становилось труднее.
— В том, что судьба моего дорогого сына связана с военной карьерой. Это совершенно не так, — покачала она рукой из стороны в сторону. — Я уже заключила предварительные договоренности со своими друзьями в Ивэлладе. Барнсара примут в Имперскую Академию, после чего его ждет великолепная карьера.
— Ваш род находится в опале, — осторожно начал я, несколько удивившись ее словам и той уверенности, что в них была, — насколько мне известно, господин Келдрин…
— Молодой человек, — чуть повысив голос прервала меня Орисса. — Вы ничего не знаете о том, как ведут дела в империи. Я не должна вам говорить, но скажу, и попрошу молчать об этом впредь, если вы действительно верны роду Эвверан, — женщина дождалась моего кивка и продолжила уже более сдержанно. — Мой дорогой муж пошел против воли влиятельного человека, и последствия этого неподчинения преследуют нас до сих пор. Как только я преодолею его неуместное упрямство, эта неприятная история сразу же закончится. Мы тут же покинем это место, переберемся ближе к столице. А там от наследника рода будет требоваться в первую очередь именно то, о чем я говорила.
Звучит хорошо, но насколько ее слова являются правдой… Точнее, сама она может во все это верить, но я на такие заявления полагаться не могу, особенно учитывая текущую ситуацию. Да и в среде аристократов все куда сложнее, чем описывает Орисса.
С этим я знаком не понаслышке, хотя и мой род не являлся особенно влиятельным. Но мой отец был королевским палачом и, как правило, ему приходилось работать с магами, которые в большей части относились к аристократам. Сколько всего они рассказывали после нескольких минут, самые стойкие — спустя часы, начиная от своих интриг и заканчивая компроматом на близких друзей… Но не объяснять же это Ориссе? Разбалтывать о таких вещах опасно, это я знал даже в раннем возрасте, и сейчас бы не стал этого делать не столько из-за подписанных соответствующих бумаг, сколько из соображений безопасности.
— Я убедила вас, Солрэн?
— Простите, госпожа Орисса, — отрицательно качаю головой. — К сожалению, вынужден признать, что нет, вы меня не убедили, — продолжил настаивать на своем, рискуя вызвать еще большее недовольство.
Женщина снова нахмурилась, но мне нужно нечто большее, чем ее слова или гримасы.
— Ты сомневаешься в моем слове, Солрэн? Считаешь, что я буду опускаться до лжи?
— Нет, госпожа Орисса. Но у меня есть обязательства, которыми я не могу пренебрегать. Когда господин Келдрин придет в чувство, вы сможете убедить его.