Сын парижанина
Шрифт:
Удивительно живучее растение, вероятно — разновидность spinifex из семейства злаковых. До сих пор она не была изучена в достаточной степени, а свойства, которые отличают ее от собственно spinifex, еще не были установлены. Как бы то ни было, растение стало занимать обширные пространства, и произведенные им опустошения невольно напоминают историю с кроликами.
Неизвестно, давно ли завезли сюда эту «чуму» — как кролика, как филоксеру [168] к нам или туберкулез на острова Океании. Во всяком случае, здесь лжетрава
168
Филоксера — род насекомых, паразитирующих на винограде.
Травяная пустыня расстилалась необозримо, и ничто не предвещало ее конца. Так что трем друзьям из-за отсутствия подножного корма пришлось опять приняться за окорок. Тотор подъехал к реке. Конечно же, нужно обильно оросить пересоленные копчености.
Тотор снова отпилил огромные куски. Поработав челюстями пять минут и запив из реки, друзья снова пустились в путь.
Между тем Меринос, все еще незрячий, стал волноваться.
— Долго ли еще так ехать? Мы уже около пятидесяти миль отмахали по проклятой равнине…
— Точно, девяносто километров, — ответил Тотор, все более и более волнуясь.
— А как с бензином?
— Так мало остается, что даже страшновато.
— Какая ужасная страна! Подумать только, если не считать «Country-house» бушрейнджеров и разоренную ферму, мы не обнаружили обжитых мест. Значит, тут и нет ничего, кроме пустыни!
— Просто невезение завело нас в глушь, которая только-только стала заселяться.
— И конца ей не видно…
— Вообще-то такие места — всего лишь небольшие пятна цивилизации на карте континента. Вспомни, что Австралия в четырнадцать раз больше Франции!
Американец неожиданно прервал друга:
— Что это?.. Ведь я вижу… могу открыть глаза! Какое счастье!
— Зато я вижу плохо, что бы это значило? — откликнулся Тотор.
Они ехали на восток, и солнце давно светило им в спину; теперь Тотор заметил, что свет внезапно померк. Вокруг них все посерело, мрак неотвратимо заполнял пространство.
Тотор остановил автомобиль, все трое обернулись в сторону горизонта, но тот исчез; голубоватый пейзаж, сливавшийся с оловянно-серым небом, пропал. От травянистой пустыни густыми крутящимися вихрями поднимался черный дым, точно над десятком вулканов, и, как гигантский задник, занавешивал половину неба. Вот он скрыл солнце, перехватывая малейший отблеск, и странная ночь опустилась на землю — так бывает только при затмениях и пожарах!
Время от времени над равниной вспыхивало что-то пурпурное, освещавшее снизу черные клубы дыма.
— Это огонь! — вскрикнул Меринос.
— Да, прерия горит, — добавил Тотор, — и огненный фронт шириной в двадцать пять лье движется к нам со скоростью пятидесяти километров в час.
— Черт возьми! А если, не дай Бог, авария?
— Очень было бы некстати, тогда мы поджаримся, как кровяная колбаса!
— Да это поджог, гигантский поджог… Но кто же решился на такое? — спросил Меринос.
— Мои соплеменники, — серьезно ответил Бо. — Жестокость скваттеров заставила их стать союзниками бушрейнджеров.
— О, это ужасно!
— Да! Господин сказал им: «Делайте ночь». Они повинуются и вызывают красный мрак!
— И сжигают бесполезные травы… вместо того чтобы грабить фермы… угонять скот…
— О, белые могут подождать! Это только первый сигнал, который поймут даже в двухстах милях: днем дым, а ночью огонь… постепенно и другие пожары возникнут… Это их телеграф!
— Бррр! Вредно стоять перед таким телеграфным аппаратом, — проговорил Тотор. — Надо удирать!
Автомобиль покатился быстрее прежнего, опережая пожиравший равнину огонь. Мотор работал прекрасно, и стало очевидно, что победа останется за ним. Беглецы уже заметили вдали голубую линию на горизонте, что предвещало появление больших деревьев. Пустыня кончалась, и растительный покров стал меняться; почва приобрела краснокирпичный цвет, появились деревца с длинными узкими листьями серо-металлического оттенка.
Сначала можно было видеть соперничество двух растений, походившее на стычку двух враждующих армий. Spinifex захватывают плацдармы на территории противника, окружают неприятелей, иногда сразу же убивают их. В этой зоне, общей для обоих видов, но где нет никаких других, есть островки, где война идет с переменным успехом.
Немного дальше серые кустарники остались хозяевами положения. Прорывая твердую красную почву, они занимали всю, насколько хватало глаз, землю на востоке. К счастью, они отстояли достаточно далеко друг от друга, чтобы дать машине проехать, однако все же замедляли движение.
— Чем дальше, тем необыкновенней! — сказал Тотор, пораженный этой новой австралийской достопримечательностью. — Позади нас — серо-зеленые травы, а впереди — растения с оловянными листиками. Забавная страна!
— …Но удивительно плодородная! — добавил Меринос, который уже мог рассмотреть кусты в тусклом свете.
— Слушай, счастливчик, ты знаешь, что это?
— Да, понаслышке, — ответил американец.
— Выкладывай!
— Если не ошибаюсь, одна из знаменитых долин с солеными кустами, мечта овцеводов, земля обетованная скваттеров, земной рай для баранов. Верно, Бо?
— Точно так, — сказал австралиец.
— Да потеряю я славное прозвище Мериноса, шерстяного дофина, если на этой salt bushplain мы не натолкнемся на какую-нибудь образцовую ферму! — воскликнул Меринос.
— Хорошо, если бы так, — сказал Тотор. — Но огонь, который пожирает сорняки?..
— Остановится здесь, — уверенно заявил Бо, — соленый куст salt bush не горит.
— Отлично, едем!
Приблизительно через час езды вид равнины еще раз изменился. Тут и там возникали видные издалека большие деревья, много выше серолиственных кустов.
Друзья увидели грубо сложенную из коры хижину. Звонкое лошадиное ржание приветствовало их. В то же время приятный запах жареного мяса защекотал их обоняние и Тотор облизнулся, сказав:
— Кажется, нам подадут жаркое!