Сын пирата
Шрифт:
– Па, мы любим друг друга!
– закричала Дениза.
– Что я слышу?!
– голос женщины, матери Денизы, приближался, и в его нотках явно слышались угрозы.
– Дениза, как у тебя мог повернуться язык сказать такое? Иди в дом немедленно, - по прозвучавшей пощечине и вскрику Денизы Эжен понял, что тучи над его любовью более чем сгустились.
– Сударь, - обратился он к отцу семейства.
– Вы слышали, что сказала Дениза. Вы не можете не уважать желания вашей дочери. К тому же я подтверждаю правоту слов Денизы. Мы любим друг друга…
– Вон! Эсеб,
– Па, шпага у него. Он отобрал у меня ее.
– Отдайте немедленно шпагу! Вы грабитель и насильник!
– Простите, сударь, но ваш сын первым напал на меня, безоружного, и я вынужден был защищаться. Шпага досталась мне по праву победителя, и она будет моей, - Эжен отступил на пару шагов.
– Но я подчиняюсь вашему требованию, ухожу и не прошу удовлетворения. Вы слишком немощны для меня, и я вас прощаю, - с этими словами юноша легко вспрыгнул на дерево и в считанные секунды скрылся из глаз разгневанного отца.
Эжен прислонился, как обычно после свиданий, к стене ограды. Мысли метались в голове. Жаль, он не наподдал этому спесивцу Эсебу еще больше. Хорошо, что он сдержался и не особо нагрубил его папаше. Хотя, это же и папаша Денизы… Ссориться с ним не стоило. Дениза, Низетта: Любовь закончена. Мы разлучены, разлучены: если не похитить Денизу. Увезти, обвенчаться в далекой часовне. Но как это сделать, если она сама не решается на это?
Позванивая по мостовой трофейной шпагой, Эжен плелся к себе домой в самом мрачном и подавленном настроении. Что делать? Как быть? Нужно срочно что-либо придумать. Что? И посоветоваться не с кем. Отец и мать были далеко, да и друзья остались в Марселе. Зачем ему надо было здесь появляться? Теперь на душе одни камни и темнота адова! Господи, помоги мне, - молился он, - наставь на путь истинный!
Ночь прошла в раздумьях. Он ворочался, вздыхал, можно было подумать, что в комнате не молодой человек, а увядающий, уставший от жизни старик.
Мрачный, злой и невыспавшийся, юноша решил проехаться верхом. Едва умывшись, и отказавшись от завтрака, он оседлал коня и отправился в путь, по пригородам и садам, которые окружали городок.
Пришлось сделать крюк, чтобы не проехать мимо дома Денизы. Вздохи постоянно сотрясали его грудь. В мозгу проплывали то сцены свиданий с прелестной Низеттой, то сладостные видения, где он обладал ей. Но в эти мысли тут же примешивались папаша д'Андруэн и его сынок Эсеб.
Эжен медленно ехал вперед, сам не зная куда. Лошадь мерно выстукивала подковами по булыжнику мостовой или по тропинкам сада и улочкам пригородов.
День уже клонился к вечеру, и здоровый голод заглушил остальные желания. Эжен решил, что стоит подкрепиться. Юноша уже направился было домой, когда заметил, что навстречу ему крупным шагом движутся двое всадников. Он было вежливо подал коня в сторону, но вдруг напрягся, признав в одном из встречных Ковена.
Тот прямо сидел на рыжей кобыле, красуясь праздничным нарядом и бархатным беретом, сильно сдвинутым на правый висок. Шпага в дорогих ножнах, на роскошной перевязи, мерно покачивалась на боку.
Эжен остановился, поджидая всадников. Он чувствовал, как волна злобы, медленно переходящая в ярость, накатывается на него, заполняя живот, грудь, голову. Рука сама легла на эфес и тронула рукоять кинжала.
Всадники почти поравнялись с Эженом, когда тот тронул коня и преградил им путь. Кони забеспокоились, затоптались на месте, вскидывали головы, а юноши в недоумении уставились на наглеца. Ковен, однако, тут же узнал Эжена, и лицо его покрылось красными пятнами. Губы скривились, будто он хотел заплакать. Эжен же молча наслаждался растерянностью и страхом своего врага.
– Месье Ковен, судя по всему, узнал своего друга. Верно я заметил?
– Вы ошибаетесь, сударь. Мы никогда не были друзьями. Знакомыми всего лишь, - голос Ковена выдавал его сильнейшее волнение. Он немного заикался.
– Конечно, месье. Куда мне претендовать на вашу дружбу. Не вышел я сословием, - презрительно бросил Эжен.
– Сударь, позвольте нам проехать, - подал свой голос второй юнец, на вид несколько моложе Ковена.
– О, извольте. Вас я не задерживаю. Прошу вас, сударь, - Эжен сдвинул коня в сторону Ковена, давая проехать юнцу.
Тот вопросительно глянул на Ковена. Замешательство явно читалось на его лице.
– Жюльен, поехали, - неуверенно молвил Ковен и тронул коня.
– Погодите, месье Ковен, - просил Эжен, загораживая путь.
– Я бы хотел вам сказать пару фраз.
При последних словах лицо Ковена побледнело еще сильнее, а глаза забегали по сторонам в поисках выхода. Эжен тут же заметил это.
– Не извольте беспокоиться. Вам от меня не избавиться, месье. А молодой господин может отправляться своей дорогой. Он меня не интересует.
– Ковен, что все это значит?
– спросил обеспокоено юнец.
– Я сам ничего понять не могу, Жюльен. Я… - Эжен не дал ему продолжить.
– Полно тебе вилять, Ковен!
– уже отбросив вежливость, сказал Эжен.
– Ты думал легко выйти из тобой же устроенной подлой игры, Ковен? Не выйдет! Ты должен мне за все заплатить.
Лошадь Эжена повела в сторону, но тот уверенной рукой вернул ее на дорогу.
– И я намерен получить свое сполна, за все расквитаться!
– Сударь, но объясните нам… - Жюльен старался показаться храбрым и взрослым.
– Молодой господин хочет разъяснений? Это его дело, хотя мне, признаться, на это наплевать. Пусть остается. Это даже лучше, - Эжен говорил нарочито любезно.
– Жюльен, ты бы лучше ехал, - промямлил Ковен.
– Мы сами разберемся.
Тот недоуменно пожал плечами, но отъехать не пожелал. Видимо решил, что его присутствие может помочь Ковену. Эжен же распалялся:
– Ты, Ковен, как подлый трус, набросился на беззащитного и беспомощного человека, сам же и напоив его. Теперь этот человек перед тобой и хочет поглядеть тебе в глаза. Вытаскивай шпагу, подонок, и защищайся! Я не намерен с тобой расставаться полюбовно! Защищайся, говорю я тебе! Ты же дворянин, благородный человек!