Сын пирата

Волошин Юрий

– Понятно, мой мальчик. Это бывает, но проходит. Что, ты отвергнут?

– Отвергнут, но не ею. Она любит, но родители не согласны.

– Кто они?
– спросил Фома, застучав костылями по веранде.
– Я их знаю? Городок-то небольшой. Рассказывай, мой мальчик.

– Это семейство д'Андруэнов, дядя. Помнишь ли ты их?

– Припоминаю. Ты прав, мой мальчик. Они и вправду не для тебя, слишком чванливы и спесивы. И что у них там?..

– Дочь Дениза, дядя. Мы встретились, полюбили друг друга, но… Им нужен дворянин.

– Старая история,

мой мальчик. Ты здесь, она там: Может быть, стоит увезти ее, обвенчаться и не вспоминать об этих гордецах? Всего-то!

– Я предлагал, дядя. Но она не хочет нарушить мир в семействе и боится греха.

– Ты уговаривал? Понимаю. Богобоязненность и семейный долг. Это уже хуже, мой мальчик. С этим бороться труднее, но можно.

– Но как, дядя? Я ничего не могу придумать! Как, как мне стать дворянином?!
– юноша вскочил, не в силах усидеть в кресле от волнения.

– Хм: В наше продажное время можно постараться купить дворянство. На это дело я могу выделить тебе: ммм: необходимую сумму. Хотя: идея так себе, - Фома пренебрежительно помахал рукой.

– Легко сказать! А как к этому отнесется па? Он же тоже в плену у предрассудков, как ты знаешь, - Эжен метался из угла в угол, размахивая руками.

– Не думай так об отце. Он у тебя почти святой и многое для тебя делает. Ты не говори больше так, мой мальчик. Обещаешь?

– Обещаю, дядя Фома. Но где выход? Что:

– Надо думать. Я тебе в этом не помощник, сам видишь. Надо уговаривать отца. И в этом я тебе ничем не могу помочь. Мы с ним не видимся, - тяжелый вздох вырвался из груди Фомы.
– Придется тебе самому вести свои дела. Ты уже взрослый и должен сам строить свою жизнь. То, что добыто собственными руками, оказывается самым дорогим, мой мальчик.

– Но куда обратиться, дядя?

– В магистрат, к королю, наконец. За большие деньги все можно добыть.

– Это долгое дело, которое не сулит абсолютного успеха, дядя. Да и кто там меня знает?
– Эжен в отчаянии сжал ладони в кулаки.

– А ты как думал? Все делается долго. Учись ждать, мой мальчик.

Они погуляли по саду. Фома ковылял на костылях, Эжен поддерживал его. Решили, что на следующий день Эжену необходимо ехать в Марсель к отцу и добиваться его содействия.

Глава 4

– Сынок, ты сильно взволнован, я это прекрасно понимаю. Ты должен успокоиться, подумать. Получить дворянство, конечно, возможно, но это не так просто сделать. Вот вернется отец, с ним еще поговоришь.
– Ивонна ласково и с беспокойством глядела на своего первенца. Вздохнула, подумав, что тот уже взрослый - как время летит. Вот уже и сын хочет иметь право на свои решения.

Ивонна в свои "под сорок" была все еще интересная женщина. Темно-русые волосы уложены в красивую прическу, лицо еще сохраняло беспечность и девичью стеснительность. Она и сейчас часто краснела, чем приводила Пьера, мужа и отца Эжена, в неописуемый восторг.

Красивое платье с затянутым

лифом не смогло скрыть некоторую полноту фигуры, но это лишь придавало пикантность ее внешности. Короткий нос не был уже так задорно вздернут, как это было еще десять лет назад. Словом, Ивонна теперь была солидной дамой, отличавшейся плавными движениями и размеренным ведением разговора.

Эжен поглядел на мать, разглядывая ее лицо, и перед ним предстали картины первых дней после ее встречи с отцом. Он знал об этом по рассказам дяди Фомы, друга детства отца. Эти рассказы казались Эжену такими романтичными и занятными, что он готов был их слушать чуть ли ни каждый день.

– Ма, ма! Тибо никак не хочет слушаться меня и шалит!
– в комнату с шумом юбок вбежала Жюли, дочь Ивонны и Пьера, девочка лет семи. Лицо ее раскраснелось и выглядело озабоченным и серьезным.

– Жюли, успокойся, моя прелесть. Тибо ведь мальчик, он не может сидеь спокойно. Иди, я скоро приду.

– Ма, но ему всего пятый годик, а он уже такой буйный и непослушный! Он не хочет меня слушать. Скажи ему, ма!
– Жюли вцепилась в руку матери.

– Хорошо, хорошо, милая. Я сейчас наведу порядок. Иди, я закончу разговор с Эженом и приду к вам.

Жюли убежала, а Ивонна посмотрела в глаза Эжену и улыбнулась несколько виноватой улыбкой.

– Видишь, Эжен, сколько забот приносят дети и семья. Но радости куда больше. И как хорошо, что у всех вас такой хороший отец, так ведь?

– Я согласен с тобой, ма. Па у нас просто замечательный. И дядя Фома так же говорит.

Лицо Ивонны помрачнело, но не надолго. Эжен осекся, увидев эти изменения, смутился. Потом промолвил несмелым голосом:

– Прости, дорогая мамочка! Я забыл, что тебе неприятно слышать о дяде Фоме. Я постараюсь об этом помнить, ма.

– Ну что ты, дорогой! Я уже спокойна.
– Но по голосу Эжен заметил, что мать вовсе была не так спокойна. Видимо, старое никак не забывается. Эжен знал, что когда-то Фома был влюблен в его мать и из-за этого чуть не погубил отца, но потом искренне раскаялся, просил прощения у Бога и людей. И он спросил:

– Ма, а скоро вернется па? Мне так хочется побыстрее с ним переговорить.

– Обещал дней через десять. Прошло уже восемь, так что теперь скоро, - Ивонна через силу улыбнулась.
– У него встреча с его старым другом. Мусульманин по имени Гардан, с которым он много путешествовал в юности. Тот прислал письмо и просил встретиться в Анконе.

Женщина вздохнула, расправляя платье.
– Ты же знаешь отца, Эжен. Он очень дорожит старинными дружескими связями. Так что жди, скоро увидитесь. Он будет очень рад этому.

– Я тоже, ма. Но как-то это все странно: Мне кажется, что эта встреча может изменить кое-что в нашей жизни. Они так долго не виделись, и вдруг эта встреча. Неспроста это, ма, - юноша задумчиво расправил усики.

– Ты меня пугаешь, сынок. Что может случится такое, что изменит наше привычное житье? Мне бы не хотелось этого.