Сын повелителя сирот
Шрифт:
– У меня в животе урчит, – признался мальчик.
– Самое время, – ответил Командир Га. – Суп готов.
– Но у нас нет тарелок, – спохватилась девочка.
– Они нам и не понадобятся, – успокоил ее Га.
– А как же Брандо? – спросил мальчик.
– Ему придется самому искать себе еду, – объяснил Га, отстегивая поводок от ошейника. Но пес даже не пошевелился, уставившись на котелок.
Они стали передавать единственную ложку по кругу, пробуя суп из вкуснейшей обуглившейся рыбы, приправленной тысячелистником и небольшим количеством шисо.
–
– Вы, наверное, переживаете за отца? – спросил Командир Га детей.
Мальчик и девочка даже не взглянули на него, продолжая передавать ложку.
Сан Мун метнула в его сторону строгий взгляд, словно давая понять, что он переступил опасную черту.
– Рана, нанесенная незнанием, – сказал ей Га, – никогда не заживет.
Девочка прищурилась и спокойно взглянула на него.
– Я обещаю рассказать вам об отце, – продолжал Га. – После того, как вы окончательно привыкнете.
– Привыкнем к чему? – удивился мальчик.
– К нему, – объяснила своему брату девочка.
– Дети, – сказала Сан Мун. – Я же говорила вам, что он просто надолго уехал по делам.
– Неправда, – возразил Командир Га. – Но скоро я расскажу вам все.
– Не лишай их невинности, – тихо процедила сквозь зубы Сан Мун.
Из леса донесся шорох. Брандо, ощетинившись, приподнялся.
Мальчик заулыбался. Он уже видел все трюки пса, а тут выпал случай испытать один из них.
– Ищи, – приказал он.
– Нет, – воскликнул Га, но было уже поздно – пес уже скрылся в лесу, его лай то и дело доносился из зарослей. Он все лаял и лаял. А затем послышался женский визг. Га схватил поводок и бросился в лес. Дети ринулись за ним. Какое-то время Га двигался вдоль небольшого ручейка и вдруг увидел в помутневшей воде собачьи следы. Вскоре они обнаружили целую семью, которую напугал лай Брандо. Га и детям стало даже не по себе от того, что эти люди, сжавшиеся от страха, напоминали их самих – мужчина и женщина, мальчик с девочкой и их немолодая тетя. Пес был очень возбужден. Он клацал зубами и переводил взгляд с одной лодыжки на другую, будто собираясь по очереди откусить им ноги. Га медленно приблизился к собаке, надел ей поводок и подтянул пса к себе. Взглянув на семью, он заметил, что ногти у этих людей были белыми от недоедания, а зубы у девочки серыми. Рубашка на мальчике висела, как на вешалке. У обеих женщин были редкие волосы, а мужчина оказался настолько худым, что сквозь его упругую кожу проступали жилы. Внезапно Га понял, что тот прячет что-то за спиной. Га ослабил поводок пса, позволив ему прыгнуть вперед.
– Что вы прячете? – крикнул Га. – Покажите. Покажите, а не то я спущу собаку.
Сан Мун, тяжело дыша, подошла к ним как раз в тот момент, когда мужчина вытащил из-за спины дохлую белку с оторванным хвостом.
Га не понял, они отняли белку у пса или же, наоборот, пес пытался отнять у них белку.
Сан Мун посмотрела на них с жалостью.
– Мне кажется, что они голодают. Они ни в чем не виноваты.
– Папа, мы ведь не голодаем, правда? – обратилась девочка к тощему мужчине.
–
Она вытянула свою руку, указывая на кольцо.
– Бриллиант, – объяснила она, с трудом снимая его с пальца и протягивая стоявшей перед ней испуганной женщине.
Га подошел и забрал у нее кольцо.
– Не глупи, – остановил он Сан Мун. – Это кольцо – подарок Великого Руководителя. Знаешь, чт'o с ними произойдет, если их поймают с таким кольцом?
В кармане у Га было всего лишь несколько военных вон. Он снял ботинки.
– Если хочешь им помочь, – обратился он к Сан Мун, – знай, что им нужны простые вещи, которые они смогут обменять на еду.
Мальчик с девочкой тоже сняли обувь, а Га отдал им еще и свой ремень. Сан Мун протянула им сережки.
– У нас есть котелок супа, – произнесла Сан Мун. – Он вкусный. Просто пройдите вдоль ручья и возьмите его себе.
– Эта собака, – сказал мужчина. – Я думал, она сбежала из зоопарка.
– Нет, – ответил ему Га. – Это наша собака.
– У вас ведь только одна собака, правда? – спросил мужчина.
В тот вечер Командир Га вместе с Сан Мун пел детям песню, укладывая их спать. «Кошка в колыбельке, – пела она, – а ребенок на дереве». Позже, когда они уснули, Сан Мун спросила его:
– Ты думаешь, что высказывание Великого Руководителя нужно произносить так: «Любовь не знает замены», имея в виду, что замены любви не бывает, или же так: «Любовь не знает замены», подразумевая, что любовь – это разумное существо, неспособное постичь собственное отсутствие?
– Я должен рассказать тебе правду, – ответил он.
– Я – актриса, – напомнила она. – Правда для меня – самое главное.
Он не слышал, как она повернулась на бок, поэтому был уверен в том, что они оба глядят в темноту. Внезапно он встревоженно смял руками простыню.
– Я никогда не был в Вонсане, – сказал он. – Но много раз проплывал мимо него. Там нет зонтиков, врытых в песок. Там нет ни шезлонгов, ни удочек. Там нет пожилых людей. Не знаю, куда уезжают бабушки и дедушки Северной Кореи, но точно не в Вонсан.
Он пытался прислушаться к ее дыханию, но тщетно.
Наконец, она с ним заговорила.
– Ты – вор, – сказала она. – Вор, который проник в мою жизнь и забрал все, что было для меня важно.
Весь следующий день Сан Мун была молчалива. На завтрак она подала нарезанную сырую луковицу. Дети старались не попадаться ей на глаза, скрываясь в другой комнате. Один раз она просто с криком выбежала из дома в сад, бросилась на землю и принялась рыдать, затем вернулась и стала спорить с репродуктором. А потом выгнала всех из дома, собираясь помыться. Командир Га, дети и собака смотрели на входную дверь, слушая, как она яростно оттирает мочалкой каждый сантиметр своего тела. Вскоре дети с собакой побрели вниз по холму, бросая в заросли дынные корки и отдавая Брандо команды «апорт» и «ату».