Сын рыбака
Шрифт:
Фред скорчил ироническую гримасу.
— Во-первых, я для вас больше никакой не «ты». Вы мне зубы не заговаривайте, я все видел и понял. Довольно! Точка! Лучше скажите, что вы от меня за это время получили? Я хочу, чтобы вы мне все это вернули. Где кольцо, где медальон, где брошка с камешками? Духи можете оставить себе, душите ими вашего друга.
Оттилия не могла поверить ушам. Неужели это конец? Неужели Фред мог так скоро утвердиться в своем решении? Она пыталась приласкаться к нему, плакать, оправдываться, но Фред был неумолим. Не помогло и появление матери, которая всячески старалась успокоить оскорбленного американца.
— Прошу без лишней болтовни! — сказал он. — Отдайте мне мои вещи, а затем — счастливо оставаться… Не могу же я одаривать весь свет! Нашли благодетеля…
Он получил обратно все свои подарки, рассовал их по карманам, а уходя, взял со стола банку с ананасами и прихватил кисть винограда.
— Для вас мне не жалко, но если вы скармливаете это кому попало, то уж дудки!.. Вы обо мне еще кое-что услышите.
Вздрогнула с силой захлопнутая зверь.
— Дукси, сюда! — послышался со двора голос американца. Он звал собаку. — На, ешь! — затем затрещал мотор, и он уехал… Теперь уж навсегда!
«Вы еще узнаете, что за человек Фред Менгелис!.. — предавался он мстительным мечтам на обратном пути. — Не очень ты и нужна мне, парикмахерша. Скоро придется тебе локти кусать». Фред был не из тех людей, которые из-за всего вешают нос.
Да и может ли человек, обрыскавший все моря вселенной, бросить якорь в мелкой, тихой гавани и навсегда ограничиться ее узкими пределами? О нет! В его ушах все еще будут завывать ветры всех океанов, его душу будут волновать воспоминания о прекрасных днях, проведенных на просторе, а привычки прошлой жизни будут сопутствовать ему до гробовой доски. Чтобы Фред Менгелис, испытавший столько удивительных приключений, стал печалиться по поводу измены какой-то парикмахерши! Скажите, какое сокровище! Тоска его не терзала, а ревности он вообще никогда не испытывал, хотя мысль о том, что Оттилия могла обманывать его с Петером Ирбитом, немного раздражала Фреда.
2
Все, чего жаждала ветреная душа Фреда, — деньги, легкая жизнь, удивление людей, благоволение женщин, — было достигнуто. Он это чувствовал и понимал, что пора и успокоиться, потому что гнаться за большим блеском и властью — задача неблагодарная. Но даже на вершине благополучия, став первым лицом на побережье, он все еще не чувствовал удовлетворения: какая-то мелочь, незаметная, точно пылинка на зеркале, не давала ему покоя ни днем, ни ночью. Мысль, что эту пылинку нельзя стереть, что она всегда будет колоть ему глаза, неотступно преследовала американца. Много лет тому назад один человек дал ему пощечину, одну-единственную пощечину, но при воспоминании об унижении кровь приливала к его лицу. Эту пощечину он получил от Оскара! Все остальные, кто раньше смеялся над Фредом, так или иначе поплатились за прежнюю близорукость и теперь подхалимничали перед ним. Только Оскар остался в стороне и не изменил отношения к американцу! Даже попав в беду, он глядел на него свысока, и Фреду скрепя сердце пришлось признать его превосходство. Хоть бы разок его унизить, сделать маленьким и смешным в глазах людей, хотя бы один только раз… Много и часто думал об этом Фред, но так и не находил способа подкопаться под Оскара. К тому же с ним надо было вести себя довольно осторожно — этот разбойник, видимо, что-то пронюхал насчет его делишек. Он еще не забыл, как Оскар намекнул ему на булькающую рыбу. И неизвестно, осмелился бы Фред что-нибудь предпринять, если бы не помог случай.
Это произошло в августе. Неводной артели, в которой кормщиком был Индрик Осис, Гароза прислал в субботу деньги за принятую партию лосося. Дележка не производилась уже две недели, и так как несколько паев в артели принадлежали гнилушанам, все уговорились произвести ее в «Вилле Фреди». Местечко удобное и, главное, под рукой. Кого-то из парней послали в поселок за хозяевами, и вскоре явились все, кроме Оскара. Но Индрик видел его на берегу у мережи, и Фред предложил послать за ним Баночку. На этот раз в артели решался вопрос о покупке нового карбаса, и должны были присутствовать все члены. При таких вот обстоятельствах Оскар и переступил впервые порог «Виллы Фреди». Неводчики уже заняли кабинет в нижнем этаже. Поздоровавшись с ними, Оскар присел в сторонке от остальных. Прошло довольно много времени, пока произвели все расчеты, а затем пошли долгие разговоры с приобретении карбаса: заказывать ли новый или купить подержанный. В комнату вошел сам хозяин гостиницы и присел рядом с Оскаром.
— Ну, как поживаешь, старина? — спросил он таким задушевным тоном, что у Оскара не возникло ни малейшего сомнения в дружелюбии американца.
— Сам ведь знаешь как, — ответил он спокойно. — По-прежнему.
— Да, нелегкая наша рыбацкая доля, — вздохнул Фред. — Попробуй сложить руки, и сразу клади зубы на полку. Я, правда, про себя не могу этого сказать, мне-то повезло, но ведь не у всех так…
— Нет, не у всех, — устало улыбнулся Оскар.
— Ты не зайдешь ненадолго ко мне наверх? Мне бы хотелось разок поболтать с тобой по-дружески. Если между нами когда и случалось что, то все давным-давно забыто.
Это было сказано опять-таки самым непритворно-задушевным тоном, так что Оскар не мог отказаться. В конце концов за что ему сердиться на Фреда? Он ведь ничего плохого не старался ему сделать, да и сам по себе был человек не злой, а только жуликоватый.
— Ладно, — согласился Оскар, — можно будет зайти.
— Ты ведь здесь в первый раз? Не желаешь осмотреть мое хозяйство?
— Отчего не посмотреть?
Они прошлись по всей гостинице. На этот раз Фред был удивительно сдержан, ничего не расхваливал, а давал самим вещам говорить за себя. Только раз не утерпел: заметив, что Оскар заинтересовался одной картиной, он тут же ввернул:
— Эта штучка мне стоила двести латов…
Наконец Фред привел старого друга в свою комнату, которая была убрана еще крикливее, чем остальные номера.
— Ты, наверно, еще не обедал? — заботливо спросил Фред.
— Мне уже пора домой.
— Нет, нет, побудь еще немного. Мне хочется, чтобы мы опять стали друзьями. Выпьем по рюмочке.
Он вызвал звонком официантку. На столе появились жареная утка, закуски и напитки. Фред был по-прежнему любезен и сдержан, предлагал гостю отведать то одного, то другого блюда, то и дело наливая водки и приглашая выпить.
— Эх, что это было за прекрасное время, когда мы работали сообща! — предавался он воспоминаниям. — Ведь никто не верил, что у нас дело выгорит, вдвоем против всех шли. Давай выпьем за это!
Маленькие стаканчики таким героям не подобали. Фред налил водки в пивные стаканы и опорожнил свой до последней капли. И странно, в то время как Оскар после каждого нового стакана пьянел все больше, глаза у него мутнели, язык заплетался, американец оставался трезвым. Оскару было и невдомек, что Фред подливал в свой стакан из другого графина, в котором был лимонад. Когда оба графина опустели, Фред позвонил, и официантка снова наполнила их. Когда и они были опорожнены, Фред увидел, что его гость пьян.
— Не сойти ли нам вниз к остальным? — спросил он Оскара. — Там веселее.
Оскар согласился. Он сейчас на все соглашался.
Закончив дележку, неводчики расположились в большом зале ресторана. Играл граммофон, все говорили, перебивая друг друга, — словом, пирушка была в полном разгаре. Фред и здесь не отставал от Оскара. Они подсели к большому столу, и хозяин стал угощать всех на свой счет пивом и водкой. Оскар уже пил безо всякого удержу.
— Почему больше не наливают, Фреди, разве это последняя?