Сын Солнца
Шрифт:
— Надеюсь, что это так.
— Удалось ли еще что-нибудь узнать о лодочнике?
— Нет. Тот, кто его нанял, кажется, вне досягаемости.
— Настоящая змея… Надо бы обратиться за помощью к Сетау.
— Почему бы и нет?
— Не волнуйся, это уже сделано.
— И что он ответил?
— Поскольку речь идет о твоей безопасности, он согласен оказать мне помощь.
Шенар совсем не любил юг: слишком жарко, и люди менее восприимчивы к тому, что делается во внешнем мире. Однако огромный храм в Карнаке был таким богатым и влиятельным, что никакой претендент на высшую власть не мог обойтись без поддержки его верховного жреца. Поэтому он нанес верховному жрецу визит вежливости, во время которого они обменялись ничего не значащими фразами. Шенар был удовлетворен тем, что не почувствовал никакой враждебности со стороны столь важного человека, который следил за борьбой за власть в Мемфисе издалека и готов был в нужный момент принять сторону сильнейшего. Отсутствие похвал в адрес Рамзеса было добрым знаком.
Шенар попросил остаться некоторое время в храме и помедитировать там вдали от суеты общественной жизни. Разрешение было дано. Старший сын фараона неуютно чувствовал себя в лишенной удобств келье, куда его поместили, но добился своей цели, встретился с Моисеем.
Во время перерыва в работе, еврей разглядывал колонну, на которой скульпторы засекли сцену жертвоприношения Божественному Оку, содержащему в себе все для того, чтобы воспринять мир.
— Великолепная работа! Вы превосходный зодчий.
Моисей, который стал еще крепче, оглядел говорившего с явным презрением к его дряблым телесам и непомерной тучности.
— Я только учусь своему делу, эта удача — заслуга главного мастера.
— Не скромничайте.
— Я ненавижу льстецов.
— Кажется, я вам не очень нравлюсь.
— Надеюсь, это взаимно.
— Я приехал сюда, чтобы сосредоточиться и обрести ясность духа. Назначение Рамзеса было, признаюсь, для меня очень тяжелым ударом, но ведь нужно в конце концов смиряться с реальностью. Тишина этого храма поможет мне.
— Тем лучше для вас.
— Дружба с Рамзесом не должна ослеплять вас. У моего брата недобрые намерения. Если вы любите порядок и правосудие, не закрывайте на это глаза.
— Вам не нравится решение Сети?
— Мой отец — исключительный человек, но кто не совершает ошибок? Для меня дорога к власти окончательно закрыта, и я не сожалею об этом. Я занимаюсь протоколом и не стремлюсь ни к чему большему. Но что будет с Египтом, если он попадет в руки невежды, занятого только своим честолюбием?
— Каковы ваши намерения, Шенар?
— Открыть вам глаза. Я убежден, что вас ждет большое будущее. Делать ставку на Рамзеса было бы непоправимой ошибкой. Завтра, когда он взойдет на трон, у него больше не будет друзей, он забудет вас.
— Что же вы предлагаете?
— Перестать покоряться судьбе и начать готовить иное будущее.
— Я предполагаю, ваше?
— Это не имеет значения.
— У меня нет такого чувства.
— Вы заблуждаетесь на мой счет. Моя единственная цель — служить моей стране.
— Боги слышат вас Шенар. Вы разве не знаете, что они ненавидят ложь?
— Жизнью Египта управляют люди, а не боги. Я стремлюсь к дружбе с вами. Вместе мы добьемся успеха.
— Вы ошиблись в выборе. Убирайтесь.
— Напрасно вы так.
— Я не желаю повышать голос или применять насилие в таком месте, как это. Если хотите, продолжим разговор снаружи.
— В этом нет необходимости. Но не забудьте мои предостережения. Придет день, когда будете благодарить меня.
Гневный взгляд Моисея убедил Шенара, что лучше не настаивать. Он потерпел неудачу, как и опасался. Еврея будет не так легко завоевать, как Аша. Но и у него должны быть свои слабости, которые со временем раскроются.
Долент оттолкнула Амени, который не мог противостоять натиску разъяренной женщины. Сестра Рамзеса толкнула дверь в кабинет соправителя и ворвалась внутрь подобно порыву бури.
Рамзес, сидя на циновке в позе писца, переписывал указ Сети о защите деревьев.
— Ты в конце концов подчинишься или нет?
— В чем причина этого вторжения, дорогая сестра?
— Как будто ты не знаешь!
— Освежи мою память.
— Мой муж ждет повышения.
— Обращайся к Фараону.
— Он отказывается давать членам своей семьи привилегии, которые считает… несправедливыми!
— Что тут еще добавить?
Ярость Долент умножилась.
— Это его решение несправедливо! Сари заслуживает повышения, а ты — соправитель, ты должен назначить его главным приказчиком в амбарах!
— Разве соправитель может пойти против воли Фараона?
— Не веди себя, как последний подлец!
— Я не совершу оскорбления величества.
— Ты что, издеваешься?
— Успокойся, прошу тебя!
— Дай нам то, что нам причитается!
— Это невозможно.
— Не разыгрывай из себя неподкупного! Ты не лучше других… Ты должен объединяться со своими!
— Обычно ты так спокойна!
— Я вырвалась из-под тирании Шенара не затем, чтобы терпеть твою. Ты по-прежнему отказываешься?
— Не стремись получить больше, чем у тебя есть, Долент, алчность — смертный грех.
— Оставь при себе свою устаревшую мораль.
Она удалилась, изрыгая проклятия.
В саду в поместье Красавицы Изэт росли царственные сикоморы с благотворной тенью. Девушка прохлаждалась под ними, пока Рамзес пересаживал молодые ростки во вскопанную рыхлую землю. Над головой Рамзеса под нежным северным ветерком трепетала листва. Дерево, в котором любила воплощаться богиня Хатор, протягивало свои зеленые ветви в высоту, чтобы накормить и напоить души праведных, открыть им уста и ноздри и окружить их божественным запахом, зачаровывающим самого Властителя Вечности.