Сын ведьмы. Дилогия
Шрифт:
— Не горюй, Сёма, не всё ещё потеряно, — хлопнул хозяйственного друга по плечу казак. — Может, дирижабль… сам нам на голову свалится.
— С чего бы? — недоверчиво прищурил глаз Семён.
— А сегодня погода нелётная, — подмигнул казак.
— Да вроде, ясный денёк, — не согласился Семён. — С чего ты взял, что не лётная?
— Не забывай — с шаманом споришь! — напустил суровости во взгляд казак. — И в ясный день молнии, иногда, случаются.
— Ну, если пошаманить, как следует, то всякое может произойти, — поёжился писарь. О сыне ведьмы всякие слухи в полку ходили, и, как подозревал Семён,
Алексей быстро оделся, накинул кожаные ремни портупеи на плечи, поправил на боку ножны с шашкой, проверил застёжку на кобуре револьвера.
— Ты, никак, дирижабль шашкой рубать собрался? — издевательски заржал писарь.
— Надо же чем — то кусок шёлка отрезать, когда дирижабль с небес на ёлки сверзится, — легонько щёлкнул дружка пальцами по носу Алексей.
— Ты это, там, побольше режь, — сразу посерьёзнел коммерсант. Кто этих шаманов разберёт, может, и правда, сын ведьмы редкое заклятье знает? — А молния оболочку шара не сожжёт?
— Не бойся, для тебя что — нибудь останется, — толкнул дружка к выходу казак. — Бери свою суму, пойдём к поручику.
Они вдвоём отправились в штабной блиндаж. Семён передал поручику письма для солдат и пакет из штаба, а Алексей отпросился в увольнительную. Только, когда вдвоём выехали с позиций батальона, разделились: Семён поехал в штаб полка, а Алексей пешком направился на хутор за лесом, куда однажды отвёл раненого коня.
Там место было уединённое, чуть углубиться в заболоченный лес, и можно устроить засаду на дирижабль. Но главное — у крестьянина Алексей взял напрокат овчинный тулуп, валенки, варежки и шарф. Он уже ранее поднимался в облака и знал, какой жуткий холод царит в глубине неба. А за дирижаблем, видно, ещё и погоняться придётся, аппарат быстро летает.
На этот раз контрразведка фронта не подвела, немецкий дирижабль появился этим вечером. Алексей заметил тёмный силуэт издали. Сын ведьмы увидел его не глазами, а своим особым колдовским зрением. Оно не было цветным, но, на фоне блеклых, размазанных по небу, серых водяных масс, дирижабль выделялся ярким чёрным пятном. Алексею иногда трудно было различать однородные по составу материи предметы, если они не двигались, но движущуюся цель он улавливал с очень большого расстояния. Это ему легко удавалось даже на пересечённой местности, что уж говорить о пустом небесном просторе. Алексей зафиксировал приближение врага, как только тот высунулся из — за горизонта. Сын ведьмы вспорхнул с верхушки сосны и полетел над самыми кронами деревьев вглубь леса. Достаточно удалившись от позиций обеих воюющих сторон, сын ведьмы свечой взмыл из центра болота ввысь. Затем раскинул в стороны руки, изображая толстого летающего пингвина, и стал по восходящей спирали кружить над лесом, постепенно всё больше набирая высоту.
Дирижабль летел ниже облаков, готовый в любой момент, если появится вражеский аэроплан, скрыться в спасительном тумане. Но для съёмки позиций русской армии желательно было лететь пониже. Поэтому капитан летательного аппарата выбирал компромиссную высоту. В капсуле разведывательного дирижабля располагалось три человека. Пока пассажир — оператор проводил съёмку через нижний обзорный иллюминатор, капитан и механик вели наблюдение в бинокль за левой и правой воздушной полусферой, опасаясь чужих аэропланов.
То, что враг подкрадётся к дирижаблю снизу — не ожидал никто. Оптика оператора была настроена на удалённый план. Немец не придал значение промелькнувшей перед объективом кляксе — птица пролетела.
Алексей надолго у входной двери не задержался. Бешеный ветер мотал шарф, закрывающий его лицо, лишь глаза были видны в щели между шерстяной тканью и мохнатой чёрной папахой.
Алексей «увидел», сквозь тонкую фанеру стен капсулы, силуэты трёх врагов. Приложил ладонь в тёплой варежке к замочной скважине двери. Язычок замка не выдвинут, дверь заперта изнутри лишь массивной накладной задвижкой. Воздействуя гравитацией на запирающую полосу, сын ведьмы отодвинул её в сторону и резко распахнул дверь.
Вместе с резким завывающим порывом ветра в помещение влетел мужик в валенках, овечьем тулупе, чёрной папахе и с закутанным до глаз шарфом лицом! Ко всем этим несуразностям, тулуп был затянут кожаными ремнями портупеи, и с одного бока болтались ножны с казачьей шашкой, а с другого примостилась кобура револьвера.
Дверь с шумом захлопнулась. Гул ветра смолк. Даже размеренный рокот мотора показался мёртвой тишиной.
Капитан воздушного судна сделал неосторожное движение рукой к кобуре пистолета.
Дикий казак взмахнул рукой. Немец даже не успел заметить, когда выпорхнула шашка из ножен, и острым кончиком клинка перерубила его офицерский ремень.
Кобура громко брякнулась об пол. На боку кожаной лётной куртки образовалась прореха.
Немец поднял вверх открытые ладони и, вылупив глаза, удивлённо что — то спросил.
Казак зло сверкнул глазами из — под папахи и молча указал капитану на рычаги управления. Рядом на откидном столике он заметил развёрнутую карту, с нарисованной красным карандашом линией фронта. Кончик шашки ткнулся в изображение отрогов Карпатских гор.
Капитан не решился спорить с немым летающим демоном. Он медленно повернулся к нему спиной и стал корректировать курс, уходя с ранее намеченной линии движения. Фотограф сидел у аппарата, боясь шелохнуться. А механик, видя лишь спину казака, решился чуть пошалить. Он мелкими шажками подвинулся ближе к стене, на которой висел карабин с укороченным стволом.
Не оборачиваясь, казак махнул шашкой за спиной.
Ремень карабина, будто бритвой разрезало. Приклад стукнулся о пол. А острый кончик шашки больно кольнул шею озорнику и замер, раздумывая над чужой судьбой.
Немец залепетал оправдания и поднял повыше руки, умоляя о пощаде.
Казак даже не удостоил врага взгляда, просто указал шашкой в дальний угол.
Механик на цыпочках прошёл в указанное место, руки опускать он не решился.
Всю дорогу летели молча. Немцы недоумевали, каким ветром дикого казака занесло в дирижабль. А Алексей немецкого языка не знал, да и говорить с врагами казаку было не о чем. Он лишь подправлял шашкой, как дирижёрской палочкой, направление движения. Иногда указывал поднять летательный агрегат чуть выше, иногда чуть приспустить, согласно попутным воздушным потокам. Движения разнонаправленных воздушных масс сын ведьмы зрел даже сквозь тонкую фанеру капсулы. Капитан дирижабля замечал по приборам, как при манёврах ощутимо меняется скорость движения. Летающий казак явно знал толк в полётах!