Сын звезды, рожденный горой. Александр Великий
Шрифт:
– Куда держим путь? – спросил критянин у высокого спутника царевича,
– В Миезу, в школу к Аристотелю, – ответил свитский,
– Меня зовут Неарх, – представился он опять, стараясь быть вежливым.
– Гефестион, тоже состою в свите Александра, добавил рослый юноша, – До города недалеко, это он решил тебя встретить, царь предупредил, что договорился с твоим отцом, что он тебя пришлет в заложн…,и ну для лучших отношений. Ну и все вышло очень хорошо. Видел, как Александр научился медицине? Это Аристотель нас так хорошо наставляет, и ты будешь учиться, Философия, математика, музыка, астрономия, многие приехали к царевичу лишь бы брать уроки у него, ведь наш учитель из
– Отлично, – добавил курет, но подумал про себя – сможет ли он сравнится с корибантами Крита?
– Ты женат, – спросил Гефестион, осматривая знаки на его хитоне, – Единственный сын у отца. Потом сможешь и ее привезти сюда, не в Миезу, в Македонию, Амфиполь. Года через два. А ты правда колдун? – при этих словах у великана глаза стали круглыми, – на Крите все колдуны, добавил он утвердительно.
– Нет, только посвященный, – решил отчасти раскрыться Неарх, что бы его не уличили во лжи.
Так , в пути, и прошло несколько дней, пока добрались до Миезы. В пути Александр и Неарх, заправские лекари осматривали раненых, давали питье и меняли повязки, и также перевязывали троих легкораненых македонян из свиты царевича, они были весьма искусны, так что никто больных не умер в дороге.
Показалась Миеза, красивый город, утопающий в садах, отданный Филиппом своему сыну для обучения, и познания. Впрочем, и во владение тоже. Приехав, все спешились, и подошедшие пажи отвели коней в конюшни, и Александр подвел критянина к спасенному фракийцу.
– Вот твой человек, – сказал царевич, указывая на пленного, – прими его клятву.
Царь что-то сказал горцу, тот встал с земли, куда их всех высадили из повозки, смотря в лицо Неарха, курет услышал в речи юноши слово " Неарх", и он понял, что представлен пленнику.
– Его имя Терес, вот возьми кинжал, вложишь в его руки в знак того, что берешь на службу, – объяснил македонянин.
Терес преклонил колено, говорил отчетливо на родном языке, протянул руки к Неарху ладонями вверх, и он вложил в его ладони кинжал с ножнами и поясом , фракиец поклонился, прицепил оружие себе на пояс, и хромая, встал за спиной курета.
– Теперь он будет сражаться с тобой в бою, как оруженосец, а ты должен кормить и награждать его , – рассмеялся юный царевич, – Все хорошо, жить будет с моей дружиной, за ним присмотрят и научат эллинскому. А сейчас пойдем в баню, а потом на обед и на урок.
Баня, это было каменное большое здание, крытое черепицей, внутри которого с одной стороны– душевая, такого Неарх не видел на Крите, вдоль потолка шли бронзовые трубы для воды, и два десятка леек, в виде листьев лотоса, из которых изливалась вода на моющихся, и на полу решетки для слива воды, и пол был притом мраморный, с изображением лесов и моря. Все друзья Александра пошли в баню– Гефестион, Гарпал, Евмен, Птолемей, Леоннат, Филота, Неарх, Эригий, Лаомедон, все юноши из знатных семей. Служитель включил задвижкой воду, и она полилась на моющихся, критянин долго отирал тело губкой, а потом, почувствовав что чист, вышел в помещение для одевания, где лежала чистая одежда, бело-серая, из тонкого льна, обулся и на скамейке ждал остальных. Вскоре все вышли, и посидев немного, пошли поесть, трапеза была очень простая, и курету было любопытно-обычные лепешки, сыр, мед и разбавленное вино, так что поели все быстро, вышли, и направились в сад школы, где Аристотель вел свои уроки. И вот, случилось незабываемое– Неарх увидел великого Аристотеля, это был челоек среднего роста, с небольшой бородкой, одетый в одежду мудреца, описанную еще Геродотом– белый льняной хитон и такой же плащ, укрепленный на плече серебряной фибулой. В саду так
– Новый ученик? – сказал наставник , вопросительно смотря на Неарха,
– Мое имя Неарх, сын Андротима, из города Лато, с Крита, ответил критянин, – Я теперь в свите царевича.
– Меня зовут Аристотель, сын Никомаха, – в свою очередь ответил Аристотель.
– Александр, я слышал, ты делаешь успехи в лекарском деле, успешно лечил восьмерых людей. Это отличный результат.
Услышав эти слова наставника, царевич прямо расцвел,щеки его порозовели от удовольствия.
– Но, – добавил Аристотель уже другим тоном, – ты своим мастерством спас и пятерых варваров? Фракийцев? – лицо философа презрительно скривилось,
– Это прежде всего люди, учитель, и не такие плохие, – ответил с усмешкой царевич,
– Варвары, – процедил Аристотель.
– Люди, – утвердил уже ледяным тоном Александр.
Поняв, что дело принимает нежелательный оборот, а он уже знал, что царевич бывает неудержим в гневе и страшен в ярости, философ перевел урок в русло обучения. Надо сказать, что многого Неарх не изучал на Крите – философию, математику. Астрономию он познал и лучше, и даже два раза Диокл давал ему посмотреть в приближающую трубу с хрустальными линзами, в нее было видно, что на Луне тоже горы, а у Марса два спутника. Более простые стекла для увеличения на Крите распостранены, при помощи составных линз ювелиры делают сложные изделия, всем известные камеи, но мастера берегут секреты этих изделий, и он видел, как при помощи линзы Диокл и жрица зажгли священный огонь Илиоса. Он рассказывал и о свойствах цветов, как распознать полезные, как изготовить целебный настой. Но больше всего полюбились ему уроки философии, когда прогуливаясь по саду, они старались понять, как поступать правильно.
В Миезу приехали даже механики, и Александр, который никогда не смотрел схватки панкратиатистов, зашел к мастерам. Им предоставили светлый дом и несколько помошников, литейщиков, слуги суетились в доме, разбирая инструмент, развешивая схемы, и собирая большой стол в центре дома. Царевич зашел, и вежливо поздоровался с адептами Гефеста, на столе, рядом с папирусами и пергаменами, лежало собираемое устройство, состоящее из множества шестеренок, и Неарх заинтересовался работой механизма, а рядом на столе лежало то-то похожее на лук с бруском.
– А это что? – спросил с живым интересом Аргеад.
– Я назвал этот механизм гастрафетом, – заметил пожилой, но стройный механик с седыми волосами, одетый в серы хитон и прикрытый замшевым фартуком, в простых сандалиях, – Для более дальнего обстрела противника и улучшенной пробиваемости доспехов,
Александр взял устройство в руку, попробовал взвести механизм рукой,у него не вышло, и отдал механику, тот вставил ногу в крюк внизу механизма и выпрямив спину привел гастрафет в боевое положение. Взял толстую деревянную стрелу, положил ее в желоб прибора.
– Здесь есть лучники? – спросил мастер.
– Я могу пользоваться луком, – отозвался Неарх, выйдя вперед,
– Сколько досок стрела лука пробьет? – добавил он.
– Одну, на дистанции в полстадия, – уточнил критянин.
– Возьми юноша механизм в руки, – и он подал курету гастрафет, тот взял его, как показал механик, и механик положил опять стрелу в желоб, показал, что надо навести в угол дома, где стояли две доски, и по команде нажал на крюк спуска, отдача от удара стрелы в живот была внушительная, но с треском стрела пробила обе доски насквозь. Александр подошел посмотреть, и другие этеры тоже стали рассматривать место попадания.