Сын
Шрифт:
Он явно хотел сказать что-то еще, и она ждала. Ждала и молила, чтобы он сказал это. Она не знала, что именно, просто знала, что, если он произнесет правильные слова, скажет ключевое слово, она освободится. Но это он, он должен сказать, он должен знать, что это за слова.
Вместо этого он поклонился ей, развернулся и пошел к воротам.
Марта хотела прокричать что-нибудь ему вслед, но что? Полный бред. Идиотская мечта. То, чего не существовало, чего не могло существовать в ее реальной жизни. Реальное было там, по другую сторону порога, в гостиной за ее спиной. Она закрыла дверь, повернулась и оказалась лицом к лицу с разъяренным Андерсом.
– Отойди.
–
Он оттолкнул ее в сторону, распахнул дверь и выбежал наружу.
Марта вскочила на ноги и вышла на крыльцо как раз вовремя, чтобы увидеть, как Андерс хватает его и бьет по голове. Но он, наверное, слышал приближение Андерса, потому что нырнул под его руку, повернулся в своеобразном пируэте и крепко обхватил Андерса. Тот яростно вопил «я убью тебя!», пытался вырваться, но хватка была железной, и он оказался беспомощным. И так же неожиданно парень выпустил Андерса. Тот удивленно посмотрел на стоящего перед ним соперника, руки которого пассивно повисли. Потом поднял руку для нанесения удара. И ударил. Поднял руку для нового удара. Ударил. Никаких звуков не было. Мертвые, глухие удары костяшек по мясу и кости.
– Андерс! – закричала Марта. – Андерс, прекрати!
На четвертом ударе кожа на скуле парня лопнула. На пятом он повалился на колени.
Дверь со стороны водителя такси открылась, и шофер начал выползать наружу, но парень поднял руку, давая ему знак не вмешиваться.
– Чертов трус! – орал Андерс. – Соблазнитель хренов!
Парень поднял голову, как будто хотел помочь Андерсу, и подставил ему неповрежденную скулу. Андерс ударил. Голова парня отлетела назад, и он начал падать, раскинув руки в стороны, как футболист, радостно скользящий на коленях. Наверное, до его лба дотянулась подошва ботинка Андерса, потому что из длинной раны у края волос полилась кровь. И в тот момент, когда он коснулся плечами гравия и пиджак у него съехал в сторону, Андерс приготовился нанести следующий удар, но остановился. Он смотрел на ремень парня, видя то же, что и Марта: пистолет. Сверкающий серебристый пистолет, заткнутый за пояс брюк, который пребывал там все время, но к которому парень не притронулся.
Марта опустила руку на плечо Андерса, и он вздрогнул, словно проснувшись.
– Иди в дом, – сказала она. – Сейчас же.
Он взглянул на нее, растерянно моргая, а потом повиновался и прошел мимо нее к лестнице, на которую уже высыпали остальные гости.
– Идите в дом! – прокричала им Марта. – Это клиент «Илы», я им займусь. Все в дом!
Она опустилась на корточки рядом с парнем. Кровь текла со лба вдоль носа. Он дышал открытым ртом.
Настойчивый требовательный голос с крыльца:
– Но разве это необходимо, Марта, дорогая, ты же уволишься теперь, когда вы с Андерсом…
Марта закрыла глаза и задействовала мышцы живота:
– Заткнитесь и убирайтесь все в дом, и вас это тоже касается!
Вновь открыв глаза, она увидела, что он улыбается. Потом он прошептал окровавленными губами так тихо, что ей пришлось наклониться к нему:
– Он прав, Марта. Человек может почувствовать, что любовь очищает.
Он поднялся, постоял, пошатываясь, и поковылял к воротам и такси.
– Подожди! – закричала она и схватила «дипломат», оставленный на гравиевой дорожке.
Но такси уже ехало по дороге, ведущей в темноту, которая начиналась за районом частных вилл.
Глава 36
Ивер Иверсен покачивался на пятках и крутил в руках пустой бокал из-под мартини. Он разглядывал гостей праздника, собравшихся в группы на окрашенной в белый цвет террасе и в гостиной дома. Гостиная имела размеры среднего бального зала и была обставлена со вкусом человека, которому не нужно в ней жить. «Дизайнеры интерьеров с неограниченным бюджетом и ограниченным талантом», как любила говорить Агнете. Мужчины надели смокинги, как и было указано в приглашении. Женщины находились в очевидном меньшинстве, и это делало присутствующих еще более привлекательными. Ослепительно красивые, возбуждающе молодые, представляющие собой интересную этническую смесь. Высокие разрезы, обнаженные спины и глубокие декольте. Элегантные, экзотичные, импортированные. Истинная красота всегда редкость. Ивер Иверсен не удивился бы, если бы кто-нибудь провел по гостиной снежного барса.
– Кажется, собрались все без исключения финансисты Осло.
– Только те, кого это не особенно волнует, – сказал Фредрик Ансгар, поправил бабочку и глотнул из своего бокала фирмы «GT». – Или те, кто не разъехался по летним виллам.
Нет, подумал Ивер Иверсен. Если у них есть какие-нибудь претензии к Близнецу, они приехали в город. Они бы не смогли иначе. Близнец. Он посмотрел на большого человека, стоявшего у пианино. Он мог бы служить моделью для портрета идеального рабочего на советских пропагандистских плакатах или для скульптур в парке Вигеланда. Все у него было большим, солидным, четко очерченным: голова, руки, пальцы, ноги. Высокий лоб, мощный подбородок, полные губы. Крупный человек, с которым он разговаривал, имел рост больше метра восьмидесяти, но рядом с Близнецом казался карликом. Ивер смутно припоминал его. Один глаз его был закрыт повязкой. Наверняка видел его лицо в финансовых газетах.
Иверсен схватил следующий бокал мартини с подноса официанта, курсировавшего по гостиной. Он знал, что этого делать не стоило, что он уже пьян. Но ему было плевать, он ведь как-никак горюющий вдовец. Хотя он понимал, что из-за этого и не стоило. Он мог начать говорить то, о чем потом будет сожалеть.
– Знаешь, как Близнец получил свое прозвище?
– Мне рассказывали эту историю, – сказал Фредрик.
– Я слышал, что его брат утонул и что это был несчастный случай.
– Несчастный случай? В ведре с водой?
Фредрик рассмеялся и обернулся вслед чернокожей красавице, проплывшей мимо них.
– Смотри-ка, – сказал Ивер. – Даже епископ пришел. Интересно, как он попал в сети.
– Да, приятное общество. А правда, что он заполучил начальника тюрьмы?
– Позволь мне сказать так: на этом дело не кончается.
– Полиция?
Ивер не ответил.
– И насколько высоко?
– Ты еще молод, Фредрик, и, несмотря на то что ты во внутреннем круге, ты еще не настолько привязан к нему, что не можешь отступить. Но чем больше ты знаешь, тем крепче ты вязнешь во всем этом, Фредрик, поверь мне. Если бы я мог изменить…
– А что с Сонни Лофтхусом? И Симоном Кефасом? Проблема решается?
– Да-да, – ответил Ивер и уставился на маленькую худенькую девушку, одиноко сидящую у барной стойки.
Тайка? Вьетнамка? Такая молодая, красивая и наряженная. Проинструктированная. Такая напуганная и беззащитная. Совсем как Май. Он почти что сочувствовал тому полицейскому. Теперь он тоже попался в сети, тоже продал душу за любовь к молодой женщине, и, как и Иверу, ему предстояло познать унижение. Ивер, во всяком случае, надеялся, что он успеет познать его до того, как Близнец сделает то, что нужно. Опередит Симона Кефаса. Озерцо в Эстмарке? Может быть, у них с Лофтхусом даже будут разные озера.