Сын
Шрифт:
Номер в серии 0, 3. Больше о Четыре! Фанаты серии Дивергент Вероники Рот будут увлечены "Сыном", третьим из рассказов, изложенных героем. Каждая из четырех историй показывает мир Дивергента глазами таинственного, но харизматичного Тобиаса Итона, разоблачая до этого неведомые грани его личности, предысторию и отношения. Перевод группы: vk.com/divergent_club
Сын.
Рассказ к “Дивергенту”.
Маленькая квартирка пуста, на полу еще виднеются следы от взмахов метлы. У меня нет ничего, чем можно заполнить это пространство, кроме одежды
Удача Бесстрашия была добра ко мне, потому что я занял первое место, и потому что, в отличие от моих общительных приятелей-посвященных , я хотел жить один. Другие, как Зик и Шона , выросли в окружении беcстрашных , и для них тишина и спокойствие жизни в одиночестве были бы невыносимы.
Я быстро стелю кровать, туго натягивая простыню так, что почти видны углы. Простынь местами изношена - я не уверен, от моли или от прежнего использования. Синее стеганое одеяло пахнет кедром и пылью. Я открываю рюкзак со своими скромными пожитками и достаю рубашку из Отречения – разорванную там, где я отрывал материю, чтобы перевязать рану на руке. Она выглядит маленькой - сомневаюсь, что смог бы влезть в нее, если бы попытался надеть, но я не пытаюсь, а просто складываю её и убираю в ящик.
Я слышу стук.
Входите, - говорю я, думая, что это Зик или Шона. Но в комнату, скрестив руки на груди, входит Макс, высокий темнокожий мужчина с синяками на костяшках пальцев. Он быстро осматривает комнату и кривит губы в отвращении, увидев серые брюки на кровати. Его реакция немного удивляет меня. В этом городе не так уж много людей, которые выбрали бы Отречение своей фракцией, но не так уж много и тех, кто ненавидит ее. Видимо, я нашел одного из них.
Я замираю, не зная что сказать. В моей комнате лидер фракции, в конце концов.
Привет, - говорю я.
Прости за беспокойство, - говорит он.
– Я удивлён, что ты не пожелал поселиться с другими новобранцами. Ты ведь подружился с кем-нибудь, не так ли?
Да, - говорю я.
– Просто так мне привычнее.
Полагаю, тебе нужно некоторое время, чтобы забыть свою старую фракцию.
– Макс проводит пальцем по кухонной стойке, смотрит на собранную пыль и вытирает руку о штаны. Он бросает на меня неодобрительный взгляд, призывающий отказаться от старой фракции как можно быстрее. Если бы я всё еще был инициируемым, мне следовало бы беспокоиться об этом, но теперь я бесстрашный, и он не может отнять это у меня, даже если я похож на Стиффа.
Или может?
После обеда вы будете выбирать работу, – говорит Макс. – Есть что-то на уме?
Думаю, это зависит от того, что вы можете предложить, – отвечаю я. – Я бы хотел заняться чем-нибудь, связанным с преподаванием. Вроде того, что делал Амар.
Я думаю, что новобранец, занявший первое место, может заняться чем-то получше , чем быть “инструктором новобранцев”, правда?
– Брови Макса приподнимаются, и я замечаю, что одна из менее подвижна, чем другая – её пересекает шрам.
– Я пришел потому, что появилась возможность.
Он выдвигает стул из-под маленького столика рядом с кухонной тумбой, разворачивает его и садится верхом. Его черные ботинки заляпаны светло-коричневой грязью, а концы шнурков истреплены. Он, возможно, самый старый бесстрашный, которого я видел, и он, должно быть, сделан из стали.
Честно говоря, один из членов-лидеров Бесстрашия становится слишком старым для этой работы, - говорит Макс. Я сижу на краю кровати.
– Оставшиеся четверо думают, что было бы неплохо влить немного свежей крови в руководство. Новые идеи для новых бесстрашных и особенно для инициации. Это задание в любом случае дают самому молодому лидеру, так что все отлично складывается. Мы думали над тем, чтобы перейти от недавних уроков инициации к тренировочной программе, чтобы понять, все ли кандидаты хороши. Ты – закономерный выбор.
Внезапно я чувствую себя так, словно моя кожа мне мала. Он и правда думает, что я могу быть выбран лидером Бесстрашных в свои 16 лет?
Тренировочная программа будет длиться как минимум год, - говорит Макс.
– Она будет жесткой, и проверит твои навыки в разных областях. Мы оба знаем, что ты отлично справишься в части пейзажей страха.
Я киваю, не раздумывая. Должно быть, он не против моей самоуверенности, потому что на его губы трогает легкая улыбка.
Тебе не нужно будет идти сегодня на встречу по выбору профессии, - продолжает Макс.
– Обучение начнется очень скоро – собственно, завтра утром.
Подождите, - говорю я. Сквозь неразбериху в моей голове внезапно пробивается мысль.
– У меня нет выбора?
Конечно, у тебя есть выбор.
– Он выглядит озадаченным.
– Я просто подумал, что кто-то вроде тебя хотел бы учиться, чтобы стать лидером, а не стоять целыми днями у стены с ружьем на плече, или учить новобранцев хорошим боевым приемам. Но если я ошибаюсь…
Я не знаю, почему сомневаюсь. Я не хочу проводить дни, охраняя стену, или патрулируя город, или же меряя шагами пол тренировочного зала. Я умею драться, но это не значит, что я хочу заниматься этим дни напролет, каждый день. Возможность принести пользу в Бесстрашии затрагивает часть меня из Отречения, ту часть, которая еще живет во мне и время от времени напоминает о себе.
Думаю, что мне просто не нравится, когда у меня нет выбора.
Я качаю головой.
Нет, вы не ошиблись.
– Я откашливаюсь и стараюсь говорить увереннее, решительнее.
– Я хочу заниматься этим. Благодарю вас.
Превосходно.
– Макс поднимается и лениво хрустит костяшками, словно это старая привычка. Он протягивает мне руку для рукопожатия, и я ее пожимаю, хотя этот жест все еще мне непривычен – отреченнный никогда не стал бы дотрагиваться до другого просто так.
Он уходит, и частицы сухой земли отлетают с подошв его ботинок. Я сметаю их метлой, которая стоит у стены рядом с дверью. И только когда я закатываю стул обратно под стол, я понимаю: если я стану командиром бесстрашных , представителем фракции, мне снова придется встретиться с моим отцом лицом к лицу. И не один раз, а постоянно, до тех пор, пока он снова не исчезнет во мраке Отречения.
Мои пальцы цепенеют. Я столько раз встречался со своими страхами в симуляциях ,но это не значит, что я готов встретиться с ними в реальности.
Чувак , ты все пропустил!
– Глаза Зика широко открыты, он встревожен.
– Единственные должности, которые оставались, это грязная работа вроде мытья туалетов. Где ты был?
Все в порядке, - отвечаю я, неся поднос к нашему столу у двери. Шона сидит там со своей младшей сестрой Линн и ее подругой Марлен. Сначала, когда я увидел их, я хотел было развернуться и немедленно уйти, – Марлен, по моему мнению, слишком весела даже для хорошего дня, – но Зик уже меня заметил, поэтому было поздно. Позади нас шел Юрайя , стараясь удержать поднос, на котором было значительно больше еды, чем он мог бы съесть.