Сын
Шрифт:
Не один я кажусь потрясенным - некоторые кандидаты склоняются друг другу и яростно шепчутся, выспрашивая определения, которые они пропустили. Эрик, впрочем, удобно сидит в кресле, чертя пальцем по тыльной стороне ладони. Ухмыляясь. Я узнаю эту ухмылку. Конечно, он уже все это знает. Он изучил это в Эрудиции, вероятно, когда был еще ребенком, иначе он не выглядел бы таким самоуверенным.
И еще до того, как я успеваю заметить, как проходит время, Лорен нажимает кнопку, чтобы убрать экран под потолок.
На рабочем столе вашего компьютера вы найдете файл, обозначенный как “Тест по программированию”, - говорит она.
– Откройте его. Он запустит ограниченный по времени экзамен. Вы
Все начинают яростно стучать по экранам. Эрик наклоняется ко мне и говорит:
Разве в ваших домах Сухарей были компьютеры, Четыре?
Нет, - отвечаю я.
Что ж, видишь, вот так нужно открывать файл, - продолжает он, преувеличенно сильно нажимая на файл на экране.
– Видишь, это выглядит как бумага, но на самом деле это просто рисунок на экране - ты же знаешь, что такое экран, да?
Заткнись, - говорю я, открывая тест.
Я пристально смотрю на первую программу. Это как изучение языка, говорю я сам себе. Все должно начинаться в правильном порядке и заканчиваться в обратном порядке. Просто убедись, что все на верных местах.
Я не начинаю с самого начала кода, спускаясь вниз - вместо этого я смотрю на самое ядро внутри всех оболочек. Там я вижу, что строка кода заканчивается в неправильном месте. Я отмечаю это место и нажимаю на кнопку со стрелкой, которая позволит мне продолжить экзамен, если я прав. Экран сменяется, представляя мне новую программу.
Я поднимаю брови. Должно быть я впитал больше, чем думал.
Я начинаю следующую программу таким же образом, двигаясь от центра кода к внешним сторонам, сверяя верхнюю и нижнюю часть, обращая внимания на знаки уравнения, интервалы и обратные наклонные линии. Поиск ошибок в кодах на удивление успокаивает, это просто способ убедиться, что мир по-прежнему находится в нужном порядке, в каком и должен, и пока так и есть, все будет идти спокойно.
Я забываю обо всех людях, находящихся вокруг меня, даже о пейзаже позади нас, о том, что значит прохождение этого экзамена. Я просто сосредотачиваюсь на том, что передо мной, на переплетении слов на экране. Я замечаю, что Эрик заканчивает первым, задолго до того, как кто-либо еще выглядит готовым завершить экзамен, но я стараюсь не беспокоиться по этому поводу. Даже тогда, когда он решает встать рядом со мной и смотреть через плечо, пока я работаю.
В конце концов я нажимаю на кнопку со стрелкой, и всплывает новое окно. «ЭКЗАМЕН ЗАВЕРШЕН », сообщает оно.
Хорошая работа, - сообщает Лорен , когда проходит мимо, чтобы проверить мой экран.
– Ты закончил третьим.
Я разворачиваюсь к Эрику.
Погоди-ка, - говорю я.
– Не ты ли объяснял мне, что такое экран? Очевидно, у меня совсем нет компьютерных навыков, поэтому мне очень нужна твоя помощь.
Он с негодованием смотрит на меня, и я широко улыбаюсь.
Когда я возвращаюсь, дверь в мою квартиру открыта. Всего на дюйм, но я знаю, что закрывал её, когда уходил. Я открываю дверь, толкая ее локтем и носком ботинка, и вхожу с колотящимся сердцем, ожидая, что обнаружу внутри незваного гостя, роющегося в моих вещах, хотя я не уверен, кто это должен быть: один из ищеек Джанин , разыскивающий доказательства того, что я отличаюсь от остальных, как отличался Амар , или Эрик, который ищет способ напасть на меня из засады. Но квартира пуста, и в ней ничего не изменилось.
Ничего не изменилось, за исключением листка бумаги на столе. Я медленно приближаюсь к нему, словно он может вспыхнуть и сгореть или раствориться в воздухе. На листке записка, написанная от руки мелким наклонным почерком.
«В день, который ты ненавидишь больше всего
В час, когда она умерла
В месте, где ты впервые прыгнул ».
При первом прочтении слова кажутся мне бессмысленными, и думаю, что написанное - это какая-то шутка, оставленная здесь специально, чтобы напугать меня, и это сработало, потому что я с трудом держусь на ногах. Я сажусь в одно из расшатанных кресел, напряженный, не отрывая взгляд от листка. Я читаю его снова и снова, и сообщение начинает обретать смысл.
В месте, где ты впервые прыгнул. Должно быть, речь идет о железнодорожной платформе, на которую я взобрался сразу после того, как присоединился к бесстрашным.
В час, когда она умерла. “Она” - речь может идти только об одном человеке: моей матери. Моя мать умерла глубокой ночью, поэтому, когда я проснулся, ее тело уже забрали, мой отец и его друзья из Отречения унесли его. Её смерть наступила примерно в 2 часа ночи, сказал отец. День, который ты ненавидишь больше всего. Это самое сложное - это относится к какой-то дате, дню рождения или празднику? Ничего похожего на ум не приходит, и я не понимаю, зачем кто-то мог оставить такую записку так заранее? Это может относиться ко дню недели, но какой из дней я ненавидел больше всего? Это просто - дни заседания Совета, потому что мой отец уходил из дома поздно, и возвращался в скверном настроении. Среда.
Среда, 2 часа ночи, железнодорожная платформа рядом с Центром (Сирс Тауэрс ). Это сегодня ночью. И есть только один человек в мире, который знает всю эту информацию. Маркус.
Я сжимаю листок бумаги, но не чувствую его. Руки покалывает, они почти онемели, как только я впервые подумал о его имени.
Я оставляю дверь в квартиру открытой, ботинки расшнурованы. Я иду вдоль стен Ямы, не замечая, как высоко я забираюсь, как быстро несутся навстречу Яме звезды, не чувствуя никакого желания посмотреть вниз. Зик упоминал о месторасположении диспетчерской несколько дней назад. Я только могу надеяться, что он все еще там, потому что мне понадобится его помощь, чтобы получить доступ к видеозаписям в коридоре у моей комнаты. Я знаю, где расположена камера, скрытая в углу, где никто не должен был ее заметить. Ну, я ее заметил.
Моя мама тоже подмечала такие вещи. Когда мы гуляли по территории Отречения, только мы вдвоем, она указывала мне на камеры, скрытые в шарах из темного стекла или закрепленные на краю зданий. Она никогда ничего об этом не говорила или не казалась обеспокоенной, но она всегда знала, где они находятся, она даже смотрела прямо в них, как бы говоря - я вас тоже вижу. Таким образом я рос, ища, сканируя, наблюдая за деталями в моем окружении.
Я еду на лифте на 5й этаж, затем следую по указателям к диспетчерской. Немного вглубь по коридору, поворот, нараспашку открытая дверь. Меня встречает стена мониторов - несколько человек сидят перед ней, за столами, вдоль стен расположены другие столы, за которыми сидело еще больше людей, каждый напротив своего монитора. Запись меняется каждые пять секунд, показывая разные части города: поля Дружелюбия, улицы вокруг Центра, территорию Бесстрашия и даже Беспощадный Зал с его огромным вестибюлем. Я мельком замечаю один из секторов Отречения на экране, затем стряхиваю с себя оцепенение и ищу Зика. Он сидит за столом у правой стены, печатая что-то в диалоговом окне в левой части монитора, а на правой идет изображение Ямы. У каждого в комнате есть наушники, чтобы, как я предполагаю, слушать то, что, они должны просматривать.