Сыночек в награду. Подари мне любовь
Шрифт:
– Вы все верно понимаете, – ровным тоном произносит Вулканов. – Ведь так, Ева?
Разворачивает меня к себе. Ловит мой взгляд, ждет ответа. Заставляет меня принять решение в экстремальных условиях. Выглядит суровым и уверенным, властным и в какой-то мере... даже жестким. Но опять его предают глаза. В них мелькает тень сомнения. И отголоски страха, что я откажусь. Словно я действительно так нужна ему.
Однако еще до того, как войти в кабинет, я все для себя поняла.
– Конечно, Тимур Викторович, – улыбаюсь мягко и киваю в подтверждение своих слов. – Вот отчеты за последние
Деловито передаю ему папки, от которых начинают неметь руки, а сама бодро направляюсь к столу.
– Простите, не знала, – цедит за спиной Меркунова. Представляю, каких усилий и скольких нервных клеток ей стоила эта простая фраза. И боюсь даже представить, в какую месть она выльется позже.
Усугубляю накалившуюся обстановку тем, что игнорирую ее слабую попытку уладить конфликт. Намеренно и нагло. Вместо этого здороваюсь с опешившим Владом Аркадьевичем. Пока размышляю, какое место мне занять, подходит Тимур и отодвигает стул рядом с собой, по правую руку.
В другой ситуации я бы засомневалась, растерялась, но сейчас есть внешняя угроза, которая гораздо опаснее неоднозначного поведения босса. И я смело опускаюсь на почетное место, принимая отведенную мне роль.
Слушаюсь Вулканова во всем. Покорно принимаю какие-то бумаги, которые он передает мне не как администратору автосалона, а как полноправному партнеру, уже состоявшемуся. И стараюсь сосредоточиться на нашем общем враге.
Чувствую себя смертником перед казнью. Получаю небольшую отсрочку, чтобы перевести дух, пока Света суетится вокруг начальницы, а сама Меркунова отходит от шока. Разбитая и потрясенная, она все же пытается подчинить меня взглядом. Но ее уловки не действуют. Свекровь потеряла власть надо мной в ту ночь, когда ее сын выгнал нас с Владиком в неизвестность. И назад ничего не вернуть. Ставлю точку уверенной улыбкой, от которой Меркунова столбенеет.
– Присаживайтесь, Елена Евгеньевна, – с преувеличенной любезностью обращается к ней Влад, и его поведение настораживает. Как и игривый взор, направленный на нее. Самое страшное, что хищница чувствует интерес мужчины – и тут же концентрирует на нем свои отравляющие чары.
Минус один союзник. Зная свекровь, могу лишь делать ставки, как быстро она выведет его из строя. С представителями сильного пола у нее всегда «успешные переговоры».
Вся надежда на Тимура. Он важно принимает у Меркуновой папку с логотипом их фирмы, достает проект договора и передает один экземпляр… мне. Изумрудный взгляд прожигает, врезается в самую душу, препарирует. Словно Тимуру нравится наблюдать за мной, провоцировать и ловить малейшие реакции. И удовлетворенно хмыкать каждый раз, когда я принимаю его правила.
– Что скажете, Ева? – уточняет босс спустя время. – Мне было бы интересно услышать ваше мнение.
Меркунова проходится длинными ногтями по поверхности стола, царапая дерево, расправляет плечи и победно вскидывает подбородок. Смотрит на меня с нескрываемым ликованием и уничтожающим презрением. Ждет моего провала, ведь глупая сиротка Ева никогда ни в чем не разбиралась. Дом, ребенок и кухня – таков мой удел.
– Да, хотелось бы послушать, – ехидно поддакивает Вулканову.
Тимур
Демонстративно пролистываю бумаги, пробегаю глазами условия финансирования, заранее зная, что в документах все будет чисто и правильно. Но только на первый взгляд. Грязные игры начнутся после подписания.
– Я немного знакома с этой компанией, – произношу четко. – Приходилось сталкиваться.
Исподлобья посматриваю на зеленую от паники и злости Меркунову.
Знаю, что она не признает меня при всех. Не скажет, что я жена ее драгоценного сына. Постарается извести меня любым другим способом, но не правдой. Потому что с первого дня стыдится меня.
Это как признаться подружкам, что купила кофточку на распродаже. Пусть даже она качественная, красивая и очень тебе идет, но… все равно ты знаешь, что дешевка. И не соответствует выдуманному тобой же статусу.
Для Меркуновых я всегда была такой «кофточкой с распродажи». Поэтому меня не показывали никому. Не знакомили с друзьями, не брали с собой на неофициальные встречи с партнерами по бизнесу.
А теперь я сижу напротив. За столом переговоров. И собираюсь сорвать выгодную для Меркуновой сделку. Пойду до конца ради Тимура, который слишком добр к нам с сыном. Я должна отплатить ему тем же.
– Да? – искренне удивляется он. – И что думаете?
«Прогони ее, Тимур, пожалуйста!» – вопит во мне прошлая Ева и порывается сбежать, забиться в угол. Однако обновленная Я задвигаю ее на задний план.
– Довольно сильный игрок на рынке. Успешный. Развивается быстро, – проговариваю нарочито неторопливо и размеренно. Остальные терпеливо сохраняют молчание, наблюдают, будто я канатоходец над пропастью. – Если не ошибаюсь, это же вы инвестировали в автобизнес Рубенова?
Вот и контрольный выстрел. И Меркунова не успевает выставить броню.
– Д-да, – признается, заикаясь.
Она уверена, что я не в курсе дел Игоря. Мой муж, внимая словам мамочки, тоже считал меня беспросветной дурой. Поэтому… без опаски обсуждал при мне важные вопросы, отвечал на телефонные звонки и отдавал поручения. Я узнавала о его бизнесе обрывками и случайно. Но этого оказалось достаточно, чтобы сделать определенные выводы.
А еще я хорошо помню, как Игорь радостно отмечал с мамой очередной «захват» чужого бизнеса. Как пренебрежительно произносил фамилию «лузера» на том ужине у нас дома. И знаю, чем закончилось «инвестирование».
Собираюсь выложить все, но Тимур продолжает вместо меня:
– Рубенов обанкротился, а его сеть влилась в состав компании Меркуновых, – сообщает холодно.
И все-таки не в полном затворничестве он эти годы провел. Новостями коллег интересовался.
– Правда, Тимур Викторович? – играю удивление. – Как жаль. Ну, бывает, – тяну с деланным сожалением.
Уголки тонких, жестких губ, дрогнув, ползут вверх. Улыбка Вулканова проступает даже сквозь густую щетину. Настолько он не может ее скрыть. Пытаюсь сохранять невозмутимость, но бесполезно. Босс меня раскусил. Понял, что Рубенова я упомянула специально. Надеюсь, он поймал мой намек и осознал.