Сыночек в награду. Подари мне любовь
Шрифт:
– Я с непривычки. Впервые со мной такое… – послушно вливает в себя горький напиток и оправдывается, не поднимая на меня глаз. – Папа как вчера сказал, что Тима не будет, я сорвалась и рванула в какой-то клуб. Просто сидела там в углу, плакала и пила. И все как-то быстро произошло. Я даже не помню, как Андрею звонила. На автомате. И, кажется, карту Тимура потеряла, – закрывает лицо руками. – Он меня точно возненавидит теперь.
– Глупости не говори, – осекаю ее. Она всхлипывает, а потом зло зыркает в мою сторону, пристреливая взглядом, словно вспомнив, что записала меня во враги. – Каролина…
– У Тимура были женщины сразу после того, как Оля… – сглатывает, не озвучивая то, что до сих пор не хочет принять. – Правда, я со слов папы такие выводы сделала, а сама не видела. За столько лет – ни одной. Тим сам здесь жил, – с тоской окидывает кухню. – Но потом в его доме появилась ты. Такая похожая, – нахмурив брови, совершает следующий выстрел. – Заменила ее...
– Так, стоп, – выставляю ладони перед собой, будто защищаясь. – Давай сначала скажу я, – жестом прерываю ее попытку вставить слово. – Я не готова выслушивать обвинения, тем более, несправедливые. Мне от бывшего мужа и его мамочки хватило с лихвой, – заявляю честно, и девчонка теряется от моего строгого тона. – Я тоже испытала на себе, как это – терять родных. У меня нет отца, а мать умерла, когда мне было всего три года, – обнажаю свою душу и надеюсь, что Каролина не посмеет плюнуть в нее. – А не так давно меня предал муж, которого я очень любила. Все, что у меня осталось, – мой сын. И больше никого. А Тимур… – невольно запинаюсь, чтобы не выпалить лишнего. И не скомпрометировать нас. – Он помог нам с Владиком, приютил в трудную минуту. Когда нам совсем некуда было идти. Вот и вся история.
– Хочешь сказать, что вы просто живете здесь? – скептически изгибает бровь. – Как квартиранты?
Квартиранты… Какое точное определение. Наверное, нам с Владиком оно подходит.
– Да, но тем не менее… – делаю вдох, чтобы продолжить как можно тактичнее: – Тебе необходимо принять тот факт, что у Тимура своя жизнь. И она продолжается. Он не должен себя хоронить, а тебе не следует попрекать его или обижаться. Ему и так очень тяжело…
– Папа тоже так говорит, – тихонько признается и, испугавшись своей же откровенности, прячется за чашкой кофе.
– Папа плохого не посоветует, – улыбаюсь, вспоминая Влада Аркадьевича. Каролине повезло с отцом. – Однажды Тимур шагнет дальше. Найдет девушку. Возможно, даже женится. Обзаведется семьей, детьми. И это совсем не значит, что он предаст твою сестру.
– Главное, чтобы рядом с ним не ты была, – внезапно заявляет Каролина и обводит меня изучающим взглядом, останавливается на лице. – Это ненормально, – добивает меня.
«Почему?» – хочется спросить, но я останавливаю себя. Какая разница, если у нас с Тимуром нет никаких отношений, кроме рабочих и… дружеских. Насчет последних не уверена, но мне хочется так думать. О чем-то большем и речи быть не может.
– Ты можешь быть спокойна по этому поводу, – выношу нам с Тимуром приговор, ставлю на нас крест и поднимаюсь с места.
– Мама-мама! – вопит из гостиной Владик.
– Ох, завтрак! Сына не накормила, – сокрушаюсь я, не зная, куда мчаться: к нему или к плите.
– Помочь? – неожиданно отзывается Каролина. И даже привстает на секунду, но тут же обессиленно падает на стул. –
– Никаких резких движений, – ухмыляюсь, глядя на нее. – Кофе пей!
Делаю пару шагов к дверному проему, выглядываю в гостиную и отшатываюсь, когда мимо меня проносится что-то мелкое и пушистое. Издает странные звуки. То ли визг, то ли мяуканье, то ли лай. И это нечто целенаправленно мчится на довольного Владика.
– Мама, собачка, – вопит сын, по громкости и тону чуть ли не дублируя скулеж щенка.
Ошеломленно наблюдаю, как Владик берет шерстяной комок на руки и морщится, когда песик начинает вылизывать его лицо. Слушаю, как он звонко смеется, забыв о болезни. И перевожу удивленный взгляд на входную дверь.
В коридоре стоит Тимур. Невозмутимо снимает обувь, аккуратно вешает куртку на крючок, неторопливо подходит к нам.
Ведет себя так, будто он не при чем. И на лице – ни единой эмоции. Вулканов вообще чувствует что-нибудь? Кажется холодным, железным роботом. До того момента, пока не приближается к ураганчику, обнимающему своего нового пушистого друга. И на секунду уголки его губ заметно тянутся вверх.
Значит, чувствует. Не все потеряно…
Глава 43
– У вас все в порядке? – Тимур внезапно меняется в лице и устремляет настороженный взгляд в сторону кухни.
Нехотя отрываюсь от моего счастливого сыночка, который вот-вот задушит щенка в объятиях, и поворачиваюсь. В арке между комнатами, облокотившись об опору, уныло стоит Каролина. Наблюдает за скачущей по гостиной собачкой, переводит внимание на топающего следом Владика и слегка улыбается. Но тут же морщится от головной боли.
– Каролина? – не дождавшись от меня ответа, Тимур грозно окликает её.
Девчонка вздрагивает, ойкает и жалобно смотрит на меня, словно в поисках защиты. От моего слова сейчас многое зависит. Хоть Каролина вела себя далеко не как ангел и успела наговорить мне неприятных вещей, но это останется между нами. Я не собираюсь портить отношения между близкими людьми. Никогда не разводила семейные дрязги, даже Игоря со своей свекровью мирила, хотя она всегда выступала против меня. Тишина и спокойствие для меня были важнее женской ревности и мести.
– Все хорошо, – спешу спасти ее и произношу как можно непринужденнее. – Мы как раз собирались завтракать. Но Владика будет нелегко отвлечь от нового друга, – специально направляю разговор в другое русло.
Моя уловка срабатывает. Тимур теплеет, возвращается к ураганчику, приседает рядом с ним и ловит хаотично бегающего щенка. Чешет за висячим ушком, которое теряется в длинной, прямой шерсти цвета кофе с молоком. Представляю, сколько волосков будет каждый день оставаться на коврах у Вулканова. Однако ему, кажется, плевать. Переносит ладонь на белоснежную грудку «живой плюшевой игрушки», зарывается пальцами, будто расчесывает.
Песик радостно виляет высоко посаженным хвостиком, и шерстка на кончике распадается эффектным веером. Он кружится, громко лает и поворачивается мордой ко мне. Не выдержав, я начинаю звонко смеяться. Слишком комично смотрится собачка: крошечная, с огромными круглыми глазами, усами и бородкой.