Сыночек в награду. Подари мне любовь
Шрифт:
Боковым зрением замечаю, как улыбается Каролина и даже рискует приблизиться к веселой компании. Но бурная ночь дает о себе знать, так что глупая девчонка лишь добирается до дивана и обессиленно опускается на его подлокотник.
– Еще один ребенок в доме. Сколько ухода и внимания к себе будет требовать, – выдыхаю я, чтобы поймать реакцию Тимура. Мне не составит труда «воспитывать» малыша и убирать за ним. Но согласен ли хозяин на такое гавкающее чудо в своем доме? Или поиграет и выбросит, как в свое время поступил Игорь?
Еще до того, как Вулканов ответит,
– У нас Владик хозяин, ведь так? – проводит рукой по плечу ребенка, а тот кивает так интенсивно, что чуть ли не теряет равновесие. Но Вулканов успевает поймать его и усадить себе на колено. – Он и будет ухаживать за «младшим братиком», – подхватывает мою шутку про второго ребенка. – Согласен?
– Да! – уверенно выдает ураганчик и, схватив щенка, вновь прижимает его к себе. Бедное животное устало от ласк, хочет побегать по дому, поэтому активно вырывается из объятий.
– Пусть малыш погуляет немного, – уговариваю сына отпустить его. – А мы завтракать пойдем! – подмигиваю обоим и передергиваю плечами, чувствуя, как спину прожигает чей-то взгляд. Оглядываюсь, сначала замечаю Каролину, а затем цепляюсь за открытую входную дверь.
– Моя дорогая и очень послушная дочь точно обойдется. Какой ей завтрак? – доносится недовольный голос Влада Аркадьевича.
Здороваюсь с ним легким кивком, принимаю добрую улыбку в ответ и кошусь на замершую Каролину. Девчонка, понурив плечи, не рискует поднять глаза на отца.
– Как поживает твоя «подружка»? – с издевкой спрашивает он и укоризненно цокает. – Или друг? Белый фаянсовый, – криво ухмыляется.
– Извини, – лепечет она, надувая губы, совсем как ребенок.
– Ты наказана. Дома поговорим, собирайся, – Влад пытается выглядеть строгим, но морщинки в уголках прищуренных глаз и дрогнувшие уголки губ выдают его истинное отношение.
Он обожает свою дочь и готов простить ей все. Таким и должен быть настоящий отец, которого у меня никогда не было. Заботливым, отходчивым, любящим.
Таким папой мог бы стать и Тимур, если бы не поставил крест на своей жизни. И не запретил себе двигаться вперед и строить будущее. Жаль. Особенно остро – в такие моменты, как сейчас, когда он приглушенно усмехается, треплет собачку по атласной шерстке и рассказывает что-то Владику. Малыш не отлипает от большого надежного взрослого, слушает его внимательно и улыбается так широко и сияюще, что этим светом можно рассеять даже самую непроглядную тьму.
– Как зовут? – сын тычет пальчиком в мордочку щенка, а тот облизывает всю его кисть.
– Ши-тцу, – выпаливает Тимур, но спотыкается о непонимающий взгляд ребенка. – Порода такая, – издав смешок, объясняет трехлетке. – А имя ты ему сам придумай.
– Тимка! – незамедлительно выдает Владик. И прежде чем до меня доходит, что мне напоминает эта кличка, он добавляет звонко: – Как папа! – и ныряет в объятия немного растерявшегося Вулканова, уткнувшись лбом в его грудь.
Пока Тимур бережно, почти по-отечески гладит
– Так, Каро, я всюду опаздываю из-за тебя, – вмешивается в нашу немую «перестрелку» Влад Аркадьевич. Он не мог не услышать, как Владик обратился к Тимуру. Но предпочел сделать вид, что ничего необычного не произошло. – Поехали!
Каролина, так и не издав ни звука, рвано кивает. Стрельнув взглядом в сидящих на полу мужчин, для которых, кажется, не существует никого вокруг, она покорно следует за отцом. Уходит, не прощаясь. Лишь задумчиво смотрит на меня перед тем, как закрыть дверь.
– Завтракать, ребята, сейчас же! – отмерев, хлопаю в ладоши. – Вы до невозможности непослушные! – топаю ногой и забираю у них щенка. – Так, а для тебя я отдельно готовить буду. Наверняка у тебя особое меню, – чмокаю его в мокрый носик. И в последний момент уворачиваюсь от шершавого языка.
Строго зыркнув на голодных мужчин, указываю в направлении кухни.
– Да идем, идем, – бархатно смеясь, Тимур поднимает Владика и усаживает себе на локоть. Несет через всю гостиную. Поравнявшись со мной, тихо бросает: – У меня в машине еда на заказ и детский набор. Возражения не принимаются, вредная, – осекает, стоит лишь мне открыть рот.
Впрочем, Владика можно иногда побаловать. Тем более, пока он болеет. Да и как отказать?
– Меня в этом доме все равно никто не слушает, – бурчу себе под нос, но тут же расплываюсь в улыбке. Как же уютно и хорошо, будто мы сто лет вместе были. И еще столько же проживем.
Глава 44
Тимур
Очередная ночь без сна. Несмотря на насыщенный событиями и эмоциями день, я не могу сомкнуть глаз от тревоги. После разговора с Воскресенским она лишь усилилась.
Все сходится. Ответ очевиден. И от этого что-то остро колет в груди, ковыряя дыру и пробивая путь для бурлящих потоков крови, наполняющих жизнью каждый орган.
Неожиданно. Обнадеживающе. И в то же время… хреново.
Факты, свидетельства медиков, документы – все указывает на то, что я нашел своего сына. Недаром привязался к ураганчику с первой встречи. Не зря он доверился мне. Не просто так в стенах моего дома так уверенно и настойчиво разлеталось будоражащее душу «папа».
Маленький человечек. Подарок из прошлого. И надежда на будущее.
«Замороженный эмбрион не был утилизирован», – на повторе крутятся слова друга-юриста. Мне солгали, чтобы не вызвать еще больший гнев и не навлечь проблем на клинику. Еву тоже ввели в заблуждение, если она свято верит, что ребенок ее и мужа. Правда, я не понимаю мотивов тех, кто обманул ее. Воскресенский готов копать под Меркуновых. Ну, а я – закапывать Игоря, когда истина откроется.
Осталось лишь провести тест ДНК, который мы перенесли из-за болезни Владика. Словно малыш дал мне время подумать.