Сыновья человека с каменным сердцем
Шрифт:
– Куда ты хочешь меня везти?
– Куда? В ад! Боишься попасть туда?
– Нет, не боюсь!
– А в рай?
– И туда не прочь.
– А если я повезу тебя на Каменный остров, в грязную, вонючую корчму, где пируют матросы? И туда пойдешь со мной?
– Пожалуй.
– Вот, брат, за это я и люблю тебя!
Леонид обнял чужеземца, облобызал его и увлек за собой через знакомый ему боковой выход, вниз по лестницам, вон из мраморного дворца. В легкой бальной одежде они добежали до набережной Невы, где их ожидали сани; там они закутались в заранее приготовленные теплые шубы, и через минуту два добрых рысака, позванивая сбруей, понесли их вскачь по невскому льду.
Один из друзей был Леонид Рамиров, молодой русский дворянин, другой – старший сын Барадлаи, Эден.
Когда сани промчались мимо освещенных лунным сиянием дворцов, Эден спросил у приятеля:
– Послушай, мне кажется. Каменный остров не в той стороне.
– А мы вовсе не туда едем, – спокойно отвечал Леонид.
– Но ведь ты сам сказал!
– Да, сказал, чтобы ввести в заблуждение любопыт» пых, которые прислушивались к нашей беседе в малахитовом зале.
– Куда ж мы все-таки едем?
– Сейчас мы катим по Петровскому проспекту. Прямой дорогой на Петровский остров.
– Но там ведь нет ничего, кроме пеньковых и сахарных заводов.
– Ты прав. Вот одну из таких сахароварен мы и посетим.
– Ладно, будь по-твоему, – ответил Эден и, плотнее закутавшись в шубу, откинулся на спинку сидения. Казалось, он задремал.
Прошло полчаса, прежде чем сани вновь пересекли лед Невы и остановились перед красным особняком, замыкавшим собою длинный парк.
Леонид потряс друга за плечи:
– Приехали.
Все окна особняка были освещены: вошедших с мороза гостей в вестибюле встретил необычный запах, несомненно присущий сахарному производству, но имевший мало общего с запахом сластей. Молодые люди вошли в маленькую дверцу под сводами, и навстречу им двинулся какой-то полный господин с гладко выбритым лицом. Он спросил по-французски: «Чего желают господа?»
– Осмотреть сахарный завод, – ответил Леонид.
– Только завод или еще и рафинерию? – спросил француз.
– Только рафинерию, – шепнул Леонид и вложил ему в руку ассигнацию, которую тот не спеша расправил и внимательно разглядел. Это была сторублевая кредитка, и человек, пробормотав «bien», [10] сунул ее в карман.
10
Хорошо (франц.)
– Этот господин с вами? – спросил он, указав на Эдена.
– Разумеется, – отвечал Леонид. – Дай ему сотню, Эден. Это – входная плата. Не пожалеешь.
Эден, ни слова не говоря, вручил деньги французу.
Тот повел их вдоль коридора. Кое-где двери были открыты, из них струился свет, доносился шум и грохот машин, свист пара и удушающий смрад. Молодые люди не зашли в цехи, а направились дальше; наконец они достигли низкой железной двери. Провожатый распахнул эту дверь и пропустил гостей в полуосвещенный коридор, предоставив им дальше идти одним.
– Все время прямо, а уж там увидите куда, – пробормотал он.
Леонид взял Эдена под руку и повел его за собой с видом завсегдатая. Они дошли до винтовой лестницы, и, по мере того как спускались по ней все ниже, Эдену казалось, что машинный шум и свист пара все явственнее сменялись иными звуками, похожими на приглушенные звуки тромбонов и флейт.
У подножья винтовой лестницы за небольшим столиком сидела какая-то пожилая дама в модном платье.
Леонид положил перед нею один империал.
– Моя ложа открыта? – спросил он.
Дама сделала книксен и улыбнулась.
Пройдя мимо ряда задрапированных коврами дверей, Леонид нашел свою и открыл ее. Затем он растворил вторую дверь, и друзья очутились в ложе, обнесенной спереди тонкой бронзовой решеткой.
Теперь они уже явственно слышали музыку.
– Да ведь это театр или цирк! – воскликнул Эден, обернувшись к Леониду. Затем, взглянув через решетку, он добавил: – Или баня.
Леонид рассмеялся:
– Как тебе угодно. – С этими словами, бросившись на кушетку, он взял со столика отпечатанный листок. Это была обычная театральная программка. Вместе с Эденом они стали читать вслух.
– Первый номер: «Don Juan au Serail». [11] Это действительно забавная штука. Жаль, что мы уже пропустили. «Tableaux vivants». [12] Довольно скучная история «Les bayad'eres du khan Almollah». [13] Веселая вещица: один раз я уже видел. «La lutte des amazones», [14] «La r'eke d' Ariane». [15] Это, должно быть, превосходно, если только Персида сегодня в ударе.
11
«Дон Жуан в Серале» (франц.).
12
«Живые картины» (франц.).
13
«Баядерки хана Алмоллаха» (франц.).
14
«Битва амазонок» (франц.)
15
«Сон Ариадны» (франц.).
В дверях ложи появилась склонившаяся в почтительном поклоне фигура: то был официант.
– Стол накроешь здесь, – приказал Леонид.
– На сколько персон?
– На три.
– Кто ж третий? – удивился Эден.
– Увидишь.
На столе мгновенно появилась закуска, сладкое и бутылки шампанского в серебряном ведерке со льдом. Затем слуга оставил гостей одних. Леонид запер за ним дверь ложи.
– Послушай, Леонид! В какую странную рафинерию ты меня привез! – воскликнул Эден, бросив взгляд сквозь бронзовую решетку.
Леонид в ответ засмеялся.
– Ты, значит, думал, что мы, русские, только псалмы поем?
– Нет! Но здесь, в здании, принадлежащем казне, и вдруг такое заведение!
Леонид, улыбнувшись, только махнул рукой: стоит ли говорить об этом?
– А что будет, если нас здесь обнаружат?
– Сошлют в Сибирь.
– А музыканты не выдадут?
– Они никого не видят. Весь оркестр состоит из слепых музыкантов. Да ты не смотри туда. Это – развлечение для старцев. Нас ждет другое.
Леонид стукнул два раза в стенку соседней ложи, оттуда послышался ответный стук, через мгновение драпировка раздвинулась, и появилась женщина.