Сыновья Горгоны
Шрифт:
Через некоторое время шедший впереди Вылко обернулся к Юркину и указал рукой на открывшуюся перед ними, вдававшуюся в залив, галечную косу. На ее дальней оконечности, в воде, резвился десяток блестящих нерп, а примерно столько же, неподвижно лежали на камнях, время от времени издавая рыкающие звуки.
– Старшина, ты пока оставайся здесь, – прошептал ненец, – а я подойду ближе. Юркин молча кивнул, прислонившись к обломку скалы, а Вылко, сняв с плеча карабин и прячась за камнями, неслышно стал красться к стаду. Вскоре он исчез из виду, и спустя полчаса оттуда донесся хлесткий выстрел, эхо которого гулко прокатилось над водой.
Когда, оскальзываясь на мокрой гальке, старшина подбежал к месту лежки, Вылко, стоял у туши небольшой нерпы.
– Совсем молодая, однако, – обернувшись к Юркину и довольно щуря узкие глаза, сказал он. – А значит вкусная.
– Молодец, Петро, – улыбнулся старшина, похлопав еще теплого зверя по коричневой шкуре. – Упитанная, килограммов на тридцать потянет.
Затем, ухватив нерпу за хвост, они оттащили ее с косы на берег. Пока Вылко, умело орудуя охотничьим ножом, освежевал тушу, старшина, насобирав поблизости сухого плавника, наладил костер. После этого, вывинтив из карабинов шомпола, они насадили на них по куску печени и поджарили ее над огнем.
– Ничего, – одобрительно констатировал старшина, прожевав сочный кусок. – Есть можно.
Подкрепившись, моряки скрутили по «козьей ножке» и с наслаждением закурили.
– Товарищ старшина, а когда все-таки тральщик придет? – поинтересовался Вылко. – Нерпы нам надолго не хватит, однако.
– Когда надо, тогда и придет, нахмурился Юркин, сплюнув горькую слюну. – Кончай перекур, давай собираться.
Они аккуратно разделали зверя и, сложив уже подмерзшее мясо в «сидоры»*, медленно пошли вдоль прибойной черты обратно. На середине пути, откуда-то издалека донесся приглушенный расстоянием взрыв.
Моряки резко остановились.
– Никак от поста? – прислушался старшина и тут же заорал. – Живо вперед! Там что-то случилось!
Побросав тяжелые мешки, моряки рванули к скалам…
Проводив взглядами исчезнувших за грядой Юркина с Вылко, оставшиеся занялись текущими делами. Ларин сменил на вышке Папанова, и они вместе с Вихровым отправились на берег за плавником. Сделав несколько ходок, матросы нарубили дров, раскочегарили печь и водрузили на нее ведро со снегом.
После этого Папанов, утомленный предутренней вахтой, завалился спать на угловые нары, а Вихров, насвистывая, стал готовить рацию к очередному сеансу связи.
В это время от двери сильно потянуло сквозняком, старший матрос обернулся и замер. В проеме стоял человек в чужой форме, с направленным на него автоматом.
– Хенде хох! – гортанно произнес он, шагнув через порог. Сзади появились еще двое и тоже вошли в помещение.
Подняв руки, и пятясь от них, Вихров прыгнул к пирамиде с карабинами, и тут же прогремела очередь. Радиста отбросило к стене и, хватая руками воздух, он рухнул на пол. А еще через секунду, к ногам стрелявшего, из угла комнаты покатилась противотанковая граната, и оглушительно прогремел взрыв. Разворотив все внутри и размазав тела непрошенных гостей по стенам…
Когда Юркин с Вылко, обливаясь потом и загнанно дыша, подошли к посту, он был наполовину разрушен. Рядом с вышкой, в забрызганном кровью снегу, лежал, разбросав руки Ларин, глядя мертвыми глазами в небо. А в сторону фиорда уходила цепочка следов. Четко отпечатавшаяся в проталинах.
– Фрицы, – прохрипел старшина и вытер ладонью заливавший глаза пот. – Разведка.
– Человек пять, однако, – добавил Вылко, внимательно разглядывая следы.
– Идем за ними, на пересечку – выдохнул Юркин, и моряки бросились к расположенной чуть в стороне, каменистой низине.
Немцев они обнаружили, когда те, следуя друг за другом, спускались по осыпи к приткнувшейся у берега резиновой шлюпке. Четверо последних тащили на плащ-палатках два недвижимых тела.
– Своих выносят, гады, – скрипнул зубами старшина. – А ну, давай за мною. И, стараясь не шуметь, по пластунски пополз вперед. Петр следом. Метров через сто, у большого, поросшего лишайником валуна, моряки затаились и приготовились к стрельбе.
– Товарищ, старшина, а в море корабль, однако, – прошептал Вылко.
– Где?
– А вон там, гляди вперед и чуть вправо.
В нескольких сотнях метров, в глубине залива, в сгущающемся мраке действительно неясно просматривалась подводная лодка.
– Ну и хрен с ней, к нам она все равно подойти не сможет. А этих, что приходили, мы сейчас кончим. Значит так. Стреляем по моей команде и только по шлюпке. Понял?
– Угу, – промычал Вылко, прильнув обветренной щекой к прикладу.
Между тем, немцы погрузились в надувную шлюпку и, действуя короткими веслами, стали удаляться от берега.
– Огонь! – приказал Юркин и плавно нажал на спуск. Рядом грохнул карабин матроса.
На шлюпке раздались дикие крики, и она завертелась на месте.
– А! Не нравится, суки! – выматерился старшина, всаживая пулю за пулей в тонущих диверсантов.
В глубине залива блеснули вспышки, и в сторону берега понеслись огненные трассы. Затем они прекратились, и хищная тень растворилась во мраке.
Спустя три дня, хмурым утром, на пост прибыл базовый тральщик с капитан-лейтенантом.
– Да, дела, – хмуро сказал Пшеничный, сойдя на берег вместе с его командиром и выслушав доклад Юркина, рядом с которым переминался замурзанный Вылко с нацепленным на шею немецким шмайсером. – Трофей? – покосился на автомат.
– Воде того, – товарищ капитан – лейтенант, – ответил старшина. – А у меня вот, – похлопал по висящей на поясе треугольной кобуре с парабеллумом. – Когда мы расстреляли лодку с диверсантами, труп одного выбросило прибоем.
– Так значит, говоришь, они были с подлодки? – задал очередной вопрос командир тральщика – худощавый старший лейтенант в штормовых сапогах и канадке.
– Именно, – кивнул чубатой головой Юркин. – Мы с Вылко ее отлично видели.
– Ну да, – подтвердил матрос. – С нее, однако, по нам стреляли из пулемета.