Сыны анархии. Братва
Шрифт:
Стерев свои отпечатки с пистолета Луки, Рыжий втиснул его в мертвые пальцы Устина. Лука вполголоса выматерился по-русски, похоже, напрочь отказавшись от английского с тех пор, как фортуна повернулась к нему задом.
– Что ты собираешься делать с этим типом? – указал Рыжий на Луку.
Все трое постояли минутку, обдумывая следующий шаг. У них ничего, кроме мотоциклов. Им никак не доставить Луку туда, куда надо, без риска, что он соскочит.
– Блин, – проворчал Рыжий.
– Не грызи уж себя так, Джеки, – невесело рассмеялся Пыр. – Ситуация меняется прямо на глазах. Ориентируемся по
Джекс пошаркал подошвой в пыли.
– Мы не можем звонить Ролли, пока у нас не нарисуется немного времени, чтобы убедить его, что Джойс предал клуб.
– Хоть он и схватился за ствол, – подкинул Пыр.
– Он на говно изойдет, что мы не выложили это ему, прежде чем впутаться в эту ситуацию, – досказал за него Рыжий. – Мы могли бы просто сказать, что его замочил Устин, но этот другой сраный браток нас не прикроет.
Все они несколько секунд смотрели на Луку, и Джекс пытался понять, так ли уж он им необходим. Настолько ли, чтобы пускаться во все тяжкие ради доставки его туда, где он нужен? Он негромко чертыхнулся. Может, Лука и не потребуется, чтобы убедить Кирилла Соколова, но если потребуется…
– Оттащите трупы с дороги, – велел он Пыру с Рыжим. – Байки свалите с другой стороны. Я найду укрытие и буду его стеречь, пока вы двое не раздобудете грузовичок.
Лука расплылся в улыбке, упиваясь их затруднительным положением.
Вмазав ему по физиономии пистолетом, Джекс обернулся к Рыжему и Пыру:
– Давайте побыстрей, а то вся эта хрень порушится прямо нам на головы.
13
Как ни тряс ее Олег, Тринити упрямо противилась пробуждению. Со вздохом заворчав, она отбросила его руку. И в этом смутном состоянии между сном и явью почувствовала тоненькую струйку слюны на щеке и сухость в горле.
– Ну же, – недовольно буркнул Олег. Его ладонь крепко стиснула ее руку, и он затряс ее так, что голова Тринити замоталась из стороны в сторону, как у старой тряпичной куклы. – Тринити!
Глаза ее распахнулись. В них как песку насыпали, они взывали о сне, но Тринити отшвырнула руку Олега прочь более энергично и, опершись о постель, села, воззрившись на него волком.
– Который час? – вопросила она прокурорским тоном.
– Вставай, любимая, – более ласково промолвил Олег, хотя его угрюмо пылающий взгляд говорил, что время не ждет.
Отбросив единственную простынку, Тринити выпутала из нее ноги. Олег вручил ей джинсы, и девушка поспешно их натянула. Лифчика у нее под майкой не было, но, похоже, Олег слишком спешил, чтобы дожидаться, пока Тринити его наденет, так что она, сдернув тонкий свитерок со спинки кровати, натянула его на голову, а Олег тем временем уже подталкивал ее в коридор.
– Какого черта… – пролепетала она приглушенным из-за свитера голосом.
Наконец натянув его и пытаясь не сбиться с шага, девушка услышала голоса, доносящиеся из остальных комнат, увидела Тимура и Гаврилу, бросившихся вослед с оружием в руках, и страх выжег из ее мозга последнюю паутину сна.
– Лагошин, – выдохнула она. – Это…
– Нет, – оборвал Олег, беря ее за руку и торопливо увлекая в сторону вестибюля. – В ответ на твой вопрос сейчас без малого четыре утра. Ты что, не слышала, как
– Я спала как убитая.
Олег протолкнулся сквозь дверь в вестибюль, на ходу выхватывая пистолет. В темноте лунный свет, вливающийся через окна вестибюля, окрасил оружие в призрачную голубизну. Оно вдруг показалось удивительно живым, вдруг вернувшись в родную стихию деяний, творящихся во тьме.
– Я ее привел, – сообщил Олег.
Тринити поглядела мимо него. Кирилл стоял у дверей вестибюля, прижавшись к притолоке с пистолетом, нацеленным в потолок, укрываясь от пуль, которые могли полететь сквозь двери. Влад и Петр уже встали по обе стороны не задернутого шторами участка стеклянной стены фасада. Тринити не видела снаружи ничего, кроме тьмы, и совершенно не представляла, что же их так дико могло напугать.
Кирилл толчком чуть приоткрыл дверь, стараясь высовываться как можно меньше, и крикнул:
– Включите фары снова!
Тут же вспыхнули два пятна – настолько яркие, что ей пришлось заслонить глаза. Тринити заморгала, приспосабливаясь к слепящему свету.
– Если это не Лагошин, значит…
– Выйдите на свет! – крикнул Кирилл в направлении стоянки перед отелем.
Из темноты в сияние фар грузовичка ступил одинокий силуэт. Его окружил ореол белого свечения, но затем он подошел на дюжину шагов ближе к дверям вестибюля, и свет упал на него под другим углом. Тринити увидела бородку и резные черты. И узнала и это лицо, и эту походку.
– Сукин сын, – шепнула она.
– Ты его знаешь? – отрывисто спросил Олег.
Покинув его, Тринити двинулась через вестибюль. Олег окликнул ее по имени, протянул руку и схватил за запястье, опасаясь, что кто-нибудь может открыть стрельбу.
Обернувшись, девушка посмотрела на него, испытывая ощущение, будто еще не проснулась.
– Это мой брат.
Взгляд Олега омрачился:
– Ты мне не говорила, что у тебя есть брат.
Тринити будто морозом обдало. В его интонации проскользнул опасный надрыв, чуточку напугавший ее.
– Единокровный. Это долгая история.
– Так лучше поведай.
– Непременно, – кивнула она.
А затем, отвернувшись от него, зашагала к двери под устремленными на нее пристальными взглядами уставившегося Кирилла и остальных. Кирилл остановил ее выставленной ладонью.
– Смотрите, я привез вам подарочек! Как раз то, что вам надо! – крикнул Джекс со стоянки. – А мне нужно видеть мою сестру.
Кирилл устремил на Тринити злобный взгляд, полный глубочайшего недоверия. Этот взгляд уязвил девушку, но люди в отчаянном положении всегда подозрительны, и винить его за негодование из-за сюрпризов она не могла. Однако больше ее потрясло то, что еще не прозвучало ни одного выстрела. Впрочем, картина тут же нарисовалась перед ее мысленным взором… Джекс подкатывает в своем стареньком пикапе, вылезает, окликает того, кто стоит на часах. Зная, что в отеле засела «Братва» (а откуда он это знает? Как он вообще узнал, что она в Неваде?) – выставляет себя напоказ, как мишень. Дурак чертов, он же мог уже блевать кровью из продырявленных легких… Если бы на посту стояла Тринити и кто-нибудь притопал бы, зная, что они здесь, уж она позаботилась бы, чтобы в нем сидела хоть одна пуля.