Сыны Перуна
Шрифт:
Страба заметно оживился.
— Да успокойся, Игорь, не сделали мои люди твоему боярину ничего дурного. Вот он стоит. Жив — живехонек. Правда, поджилки малость потряслись да в животе что-то все время урчит. Или мне показалось? — усмехаясь, произнес совсем уже развеселившийся Олег.
Дружинники князя громко захохотали.
Лицо мальчишки искривила уродливая гримаса. Он снова гневно топнул ногой.
— Пойдем, Страба, нечего нам тут делать. Хотя за то, что произошло, ты еще предо мной ответ держать будешь, — сказав это, Игорь выбежал из комнаты под молчаливые усмешки Олеговых гридней.
Страба поспешил за ним, второпях бросив полный ненависти взгляд на Радмира.
— Ну все, легко отделался, — размышлял довольный боярин. —
2
Оружие и новый доспех— шлем и кольчуга — были отличного качества и, впервые примерив их, Радмир почувствовал себя настоящим воином. Но лучшим подарком для него стал прекрасный вороной жеребец, длинноногий, с мощной грудью и мохнатой гривой. Когда конюх князя первый раз подвел его к парню, конь звонко заржал и попытался встать на дыбы. Но Радмир перехватил твердой рукой поводья, уклонился от зубов, которыми жеребец попытался укусить нового знакомца за плечо, рванул книзу узду и, не используя стремян, ловко вскочил в седло. Тут уже конь, почуяв незнакомого седока, поднялся на дыбы, но молодой гридь крепко сжал коленями конские бока и что было сил потянул поводья. Жеребец как-то сразу успокоился, и когда ловкий наездник промчался верхом несколько кругов по двору, перемахнув при этом через высокую ограду, оба — человек и зверь — почувствовали доверие друг к другу.
«Эх, любо-дорого смотреть, совсем как я в молодости, — любуясь на своего воспитанника, подумал наблюдавший эту сцену варяг Горик. — Парень этот далеко пойдет, хорошие вои из славян выходят, не хуже самих русов». — Ты тут, я вижу, времени зря не терял, пока я с князем в походе был. Настоящим удальцом стал, — рус похлопал Радмира по плечу.
Парень погладил по шее своего нового друга и, достав из сумки заранее приготовленное яблоко, сунул его коню в рот. Жеребец проглотил лакомство и ткнулся слюнявыми губами в лицо Радмира.
— Ох, хорош! Не конь — мечта, — сияя от счастья, приговаривал Радмир. — Спасибо тебе, Горик, за все: за науку ратную, за меч, за то, что помогаешь мне во всем.
— Так мне-то и самому в радость видеть, как из простого паренька витязь славный получается. Шутка ли — первую кровь пролил, да не ополченца какого-нибудь, а самого Сигвальда — нурмана зарубил. Немногим бы такое удалось, немногим…
— Повезло мне, да и князь на себя основной удар принял, против двоих бился и победил. Вот кто лихой воин, ничего подобного я не видывал.
— Князь и в сече, и в любом начинании завсегда первым должен быть. На то он и князь. Чтобы дружина за ним шла в любое дело, любую битву. Чтобы вои головы за него, не задумываясь, сложить готовы были. Вот так то. Но ты смотри не возгордись. Про тренировки не забывай, только трудом да потом рука воина крепнет. Больше пота прольешь, меньше крови потеряешь, как собственной, так и товарищей своих. Скоро дела нам предстоят большие. Намедни князь в Новгород едет, дружину новгородскую у города просить для похода будет. Хоть он и князь, а бояре новгородские уж больно жадны да строптивы, могут и отказать. Тут не только рука крепкая, тут еще и голова нужна. Бояр да купцов новгородских, да вече их, вечно орущее, еще убедить нужно. Да, много у князя нашего забот.
— А ты тоже с князем едешь? — спросил Радмир.
— А то как же, куда он — туда и я, мы с ним давно уже одной веревочкой повязаны. Теперь за князем приглядывать надобно. Не верю я, что только за вами те нурманы охотились. Ох, не верю.
— Думаешь, то на князя покушение было?
— Все возможно. Князь-то у нас беспечный, на себя всегда надеется. Вон Свенди-боярин, всюду с телохранителями ходит, хоть сам тоже воин неплохой, хотя и малец еще, — суровый варяг укоризненно покачал головой. — А князюшка наш после пира того всех своих дружинников отпустил. На Игоря и стражей его понадеялся, а мне думается его-то самого
— А как же узнали, что вино отравленное? — удивился Радмир.
— Псина его княжеская полизала и вскорости издохла. Так-то. Рюриковы братья тоже вон как-то странно померли. Может, тоже помог им кто. Одним словом, за князем теперь глаз да глаз нужен. А ну, что это я разболтался, как бабка старая. Пора мне. А ты давай тут без меня не ленись, да будь повнимательней. Не понравилось мне, как Страба давеча на тебя глядел, он тот еще лис. Опасайся его больше змеюки. Да и нурман беглый этот, помяни мое слово, мы о нем еще услышим. Ну да ладно, не буду тебя долго поучать. Вон у тебя товарищ теперь новый появился, тебе теперь его холить да к сече приваживать, чтоб врага грудью валил, зубами грыз да копытом бил. Как назовешь-то?
— Щелкуном будет, вон как копытами щелкает.
Так у Радмира появился новый товарищ и друг.
3
Полученное от боярина золото приятно позвякивало в дорожной сумке нурмана. Теперь он не просто наемник из северной холодной страны, он стал богачом. На полученные деньги можно снарядить корабль, если очень повезет, нанять дружину, и самому ходить в вики на другие народы и племена. Сигвальд и Моди пали, но Кнуд знал, где они спрятали свою долю, и поэтому, недолго думая, забрал все деньги себе.
После того как он выбежал из княжьего терема, распугав проснувшуюся, измученную накануне прошедшим празднеством прислугу, он, то прячась, то выдавая себя за подвыпившего гуляку, сумел выбраться из города. Ему очень повезло, что в тереме Игоря не нашлось ни одного трезвого дружинника, который бы смог его остановить. Этот мальчишка, которого он убил, поквитавшись за сказанные слова, часто стоял теперь перед глазами. Кнуд был доволен. Он добился своей цели, убил врага, получил целое состояние и сумел выжить. Конечно, жаль погибших товарищей, но что поделаешь, на то они и воины, чтобы умирать. То, что Олег выжил, не беда, князь был лучше, чем его прежний хозяин — надменный высокомерный, всегда недовольный и скупой Страба. Теперь Кнуд богат, и неважно, что он не выполнил свое обещание. Единственное, что вызывало тревогу, это раненая нога.
Первым делом нурман посетил поляну в лесу, где они жили втроем с Сигвальдом и Моди в наспех построенном шалаше, после того как Страба якобы прогнал их из своей дружины. Здесь они и дожидались гонца, который сообщил им, что Олег вернулся в Киев, и проводил их к месту предстоящего нападения на князя. Именно тут они и спрятали полученные от Страбы деньги. Откопав зарытое богатство, которое принадлежало теперь только ему одному, Кнуд покинул свое бывшее убежище.
Три дня он прятался в лесу. Рана на бедре была неглубокой, но пока Кнуд выбирался из города, он потерял много крови. Все это время он практически ничего не ел. Это не было бы большой проблемой, так как он привык подолгу обходиться без пищи, но потеря крови настолько ослабила его, что он прямо-таки валился с ног. У него был только меч и нож — хорошее оружие для боя, но малопригодное для охоты. Грибы, коренья и ягоды — вот все, что составляло ему пищу эти первые три дня. На четвертый день ему повезло: привязав к березовому колу нож и использовав его в качестве копья, Кнуд просидел несколько часов у барсучьей норы. Терпение его было вознаграждено и потерявший бдительность выползший из своего жилища зверь был пронзен незатейливым оружием ловкого воина. Кнуд не стал разводить костер, а выпотрошив зверька, сожрал его печень и сердце прямо сырыми. Барсучий жир он использовал, для того чтобы обработать рану и сделать повязку, которая могла вылечить его больную ногу.