Сыны Семаргла
Шрифт:
— Ох! — вдруг, громко выдохнул Добромир. — Наследник… Святозар…
Живой…
— Святозар! Наследник! — в два голоса воскликнули Путимир и Миронег. — Живой, живой!
— А, вы, что наверняка, думали, меня уже на дровах зажарили, — звонко засмеявшись и поравнявшись с воеводами, по-теплому отметил Святозар. — А вот и нет! Не так-то легко с нами восурами справится.
Как видите, жив и здоров! Добромир, лишь Святозар подъехал ближе, спешился с коня и поспешил к нему, следом спешились Путимир и Миронег. Они почти подскочили к жеребцу Святозара, и когда тот спрыгнул вниз, по очереди, крепко его обняли.
— Наследник, — выпуская его из объятий, молвил Путимир. — К нам пришли страшные вести, что тебя держат в плену в Артарии, и мы тут же отправили своему правителю, твоему отцу, гонца с этим известием.
— Но позже, — добавил Миронег, и, протянув руку, похлопал Святозара по плечу. — Вести пришли еще страшнее. В них говорилось, что тебя везут в Асандрию, чтобы принести в жертву.
— И мы, — вмешался в разговор Добромир. — Решили не дожидаться правителя Ярила и поспешили к тебе на выручку.
— Ах, вы…, — наследник покачал недовольно головой, и тяжело вздохнул. — Горячие, вы, головы. Ну, вы хоть, бы подумали, я же ведун. Ну, кто меня сможет принести в жертву… Тоже мне…Разве можно было идти сюда, да с тремя дружинами, а если бы вас встретила сомандрийская тысяча, вместе с асандрийской, сколько бы вас погибло.
— Ну, и пусть, — гордо заявил Миронег, и тряхнул своими белокурыми кудрями волос. — Но еще не хватало, чтобы тебя кто-то держал в плену, — и воевода крепко сжал плечо наследника, так, что тот даже поморщился.
— Миронег, Миронег, ты решил чё, плечо мне сломать? — вопросил Святозар. Воевода смущено дернулся и поспешно освободил от своей мощной хватки плечо наследника. — Я ведь не был в плену, — дополнил свои пояснения Святозар. — Я пришел в эту страну, которая отныне называется Приолия, по велению ДажьБога, чтобы помочь этому народу и их молодому правителю Аилоунену.
— А…а…, — протянул Путимир. — Так тебя не держали в плену?
— Нет, конечно, — ответил Святозар и с нескрываемой радостью оглядел лица воевод. — Я сам сюда пришел.
— А, что же тогда у тебя с лицом? — негромко поспрашал Добромир, и малость отступив назад, принялся разглядывать Святозара. — И вообще… вообще, наследник, ты так исхудал, так изможден… Нет!
Сразу видно, ты был в плену, просто ты нас успокаиваешь.
— Это точно, Добромир, — пробасил Миронег, и лицо его стало вновь гневливым. — Не зря, мы торопились! Поглядите воеводы, какое у него измученное лицо, наверняка, они издевались над ним. А, как эти трусы услышали, что наши дружины на подходе так сразу и отпустили наследника. — Миронег сердито зыркнул на стоящих на дороге невдалеке сомандрийцев и обращаясь к воеводам, громко сказал, — что Путимир и Добромир, может, научим их, как надо нашего наследника уважать. — И воевода порывисто схватился за рукоять меча. Святозар громко засмеялся, сжал кулак и хорошенько стукнул воеводу в грудь так, что тот от неожиданности гулко крякнул.
— Миронег, Миронег, — благодушно проронил Святозар. — Ну, нашел правитель кого назначать воеводой, такого бойца. Ведь к тебе, я гляжу, надо приставить бочку со студеной водой, чтобы окатывать тебя этой водой, всякий раз, как ты загораешься праведным гневом. Эх, светлые мои восуры, дорогой мой народ, не стоит никого ничему учить… И хотя вы и правы, я точно какое-то время был в плену, и этот шрам получил там, но это было не в Неллии— Приолии, а совсем в другом месте. И мы, Миронег не пойдем туда, и не будем учить тех существ уважать вашего наследника.
— Почему? — поинтересовался Путимир и откинул с лица упавшие на него пряди волос.
— Потому как мы восуры, светлый и чистый народ, — гордо пояснил Святозар. — И уходим после смерти в Ирий-сад, а не туда где живут эти существа… А теперь, что насчет правителя, моего отца.
— Правитель Ярил, уже где-то на подходе к реке Кама около города Колядец, — поспешно ответил Путимир.
— Ну, что ж, это хорошо, что он так близко, а теперь я познакомлю вас с прекрасным юношей, приолом Вейрио, он теперь будет… — Святозар задумался, стараясь перевести слово гетер с приольского на восурский и пожимая плечами, заметил, — похоже он будет теперь воеводой в городе Сомандрия. — Наследник развернулся и позвал Вейрио на приольском языке.
— О…о… наследник, — удивленно произнес Добромир. — А я и не знал раньше, что ты можешь говорить на нелльском.
— Вообще-то на приольском, но я скажу тебе честно Добромир, — улыбаясь, откликнулся Святозар. — Я и сам раньше не знал, что могу на нем говорить. Вейрио подъехал на своем гнедом жеребце к стоявшим и беседующим наследнику и воеводам, спешился, и подошел к ним. Он гордо кивнул восурам и получил в ответ такой же степенный кивок от воевод.
— Это воеводы Путимир, Добромир и Миронег, — представил воевод по приольски Святозар Вейрио.
— Я магу гаварить по васурски, — негромко заметил Вейрио и широко улыбнулся.
— Ого, а чего же ты тогда молчал, — покачав головой, молвил Святозар и указал рукой на воевод. — Ну, вот Вейрио, — добавил он по-восурски, — ты видишь перед собой моих воинов, и по приезду в Асандрию сможешь доложить своему правителю Аилоунену, что повеленье ты его исполнил… и передал меня из рук в руки моим воеводам, и теперь я под мощной защитой.
— Халашо, — ответил Вейрио, и, склонил низко голову перед Святозаром. — Добраго пути, вам наследник, и спасиба за помащь! Святозар подошел к юноше и крепко его обнял, а мгновение спустя выпустив из объятий, заглянул в его карие глаза, и тихим голосом проронил:
— И помни Юнлискюл, ты гавр, младший брат Аилоунена, никогда не поступай так, как поступил твой народ! Береги моего друга!
— Да. Так и будет! Всегда, так и будет! — звонким голосом выкрикнул Вейрио, словно давая клятву, человеку, который возродил жизнь и борьбу на их земле. Святозар посмотрел на Вейрио, и вспомнил пролетевшую перед ним жизнь Аилоунена и точно увидел перед собой маленького крепыша, красивого юношу, взрослого мужа и старца Юнлискюля, верного, чистого и смелого правителя гавров, который был всегда предан своим братьям, своему народу, своей земле и своим Богам! Наследник еще немного помедлил вглядываясь в это лицо, стараясь запомнить его, а после тяжело выдохнув скомандовал воеводам по коням. Когда он сел на своего белого жеребца и подъехал к стоявшему и взирающему на него снизу вверх Вейрио, державшего в поводу своего недовольного гнедого коня, точно на мгновение придержав поводья, наклонился и чуть слышно сказал по — приольски: